Театр киноактера в глубине двора. Еще здание — уже несколько лет в ремонте. Краснокирпичная школа. Огромное здание, в нижнем этаже которого несколько магазинов. «Галантерея», «Ткани», «Овощи»… По ту сторону, у американского посольства, целая автовыставка, автомузей, автоколлекция… Самые разнообразные автомобили. Пыльные, заляпанные глиной российских дорог, с помятыми крыльями и новенькие, сияющие перламутровым лаком. По ту сторону места для них уже мало. Стоят несколько и по эту сторону. В том числе великолепный, цвета старой слоновой кости «мерседес». Фомичев остановился, покачав головой, осмотрел машину с головы до ног, снова головой покачал. «Загнивают…»
— Хелло, бой! — у арки, возле магазина «Ткани», стоял толстячок в голубых, тесноватых ему джинсах, в туфлях на очень высоком каблуке. Пиджак, галстук — все ненашенское. Короче, пижон в рассрочку. И под большим градусом.
— Твоя машина? — кивнул он на «мерседес».
— Что?!
— Твоя машина, спрашиваю?
— М-моя…
— Продай!
Не улыбается, со всей серьезностью предлагает.
— Самому нужна.
— Тебе нужна, а мне нужнее. Продай! Хорошо заплачу!
— А сколько?
— Вот это разговор! Не обижу, двадцать тыщ дам!
— Ха-ха! — обиделся Фомичев. — Двадцать! Шутишь! Давай тридцать!
— Тридцать?! Ты в своем уме? — Пижон не на шутку рассердился. — Тридцать! Дай бог мне за нее тридцать выручить, когда в солнечные края ее перегоню. Двадцать две берешь? Двадцать три? Ну, последний раз спрашиваю — двадцать пять?
Фомичев, хоть и без особой охоты, согласился.
— Значит, по рукам? — обрадовался толстячок. — Ну, так бы сразу и говорил. Значит, тебе двадцать пять, пару-тройку сотняг на накладные расходы, чистой прибыли — четыре тыщи с небольшим! — он расхохотался. — За десять минут — такой заработок! Неплохо, а? А знаешь, чья это машина? Третьего атташе! — он кивнул на ту сторону. — Ох, со мной раз случай был! — он понизил голос, оглянулся по сторонам. — Я в этом доме живу, как раз над «Тканями». Когда утром из окна ни выглянешь — всегда посольство видишь. А однажды проснулся, подошел к окну… Яп-пон-ский городово-о-ой! Что это?! «Ткани»! Понимаешь, улицу вижу, начало туннеля, троллейбус ползет десятый номер, а по ту сторону — магазин «Ткани». Оказался, понимаешь, спьяну в гостях у этого самого, — кивнул он на «мерседес», — у второго атташе! Каково?
— Молодец, — кивнул Фомичев, — хорошо врешь!
Пижон просиял.
— Ну, двинули ко мне. Гости там у нас, музыка, винегрет! Хочешь поиметь мою жену?
Удивленно вытянувшееся лицо Фомичева его рассмешило.
— Ага, испугался! — Он взял его за руку. — Пошли!
…Открыла им молодая женщина с очень сердитым лицом. В цветастом клеенчатом фартуке.
— Уже успел где-то! — выкрикнула она с бессильной злостью. — Дома не можешь, скучно? Обязательно нужно, чтобы…
— Познакомься, это мой новый друг. Мы с ним заключили только что очень выгодную…
— Твои собутыльники меня не интересуют! — выкрикнула она со слезами. И, повернувшись, ушла.
Фомичев хотел было сбежать, но пижон преградил ему дорогу.
— Не трусь! — И, понизив голос, оглянувшись на распахнутую дверь, объяснил: — Ей уже тридцать семь, на два года меня старше, вот и вопит. Забыла, что я ее с ребенком взял. — Еще более понизил голос, в самое ухо Фомичеву: — Алименты с бывшего мужа сертификатами получает, понял? — и многозначительно провел по своим одеждам. — Из «Березки» все, понял? Потому и терплю.
…Шум, дым, столпотворение. Музыка, говор… Несколько парней. Одни в джинсах, другие в изысканных дорогих костюмах и в цветных рубашках, широкие воротники которых выложены поверх пиджаков. Несколько молодых женщин и девушек. Кто в мини-юбке, кто в длинном, до пят, шуршащем платье. Курят, закусывают, танцуют. Речь пересыпана английскими и французскими фразами, латинскими изречениями. Анекдотам, шуткам, забавным случаям из жизни нет конца.