Во сне на мгновение мне показалось, будто я стала невесомой, но чувство это прервалось внезапно, стоило ощутить болезненный удар обо что-то твердое. Резко открыла глаза и обнаружила себя на полу. И первое, что увидела – уже знакомое мне одеяло-цукумогами, которое медленно забиралось обратно на кровать.
– Это еще что такое?! – возмутилась я, поднимаясь с пола и потирая ушибленные места. – Снова ты?!
– Мне пришлось воспользоваться помощью цукумогами, дабы разбудить тебя, Кира-сан, – передо мной возникла Сакураи Нацуми, как всегда одетая с иголочки.
– А голосом разбудить нельзя было? Что за варварские методы?
– На голос ты никак не реагировала. А теперь советую поторапливаться, потому как ты снова проспала занятие, – деловито сообщила она. И, могу поклясться, лицо ее в этот момент светилось от злорадного удовольствия.
Мне же хотелось выругаться вслух из-за собственной оплошности. Представив, как карасу-тэнгу будет меня чихвостить, я с тяжелым вздохом и мученическим видом опустилась на кровать. Рядом с будильником, стрелки которого показывали половину шестого утра, лежал листочек.
Из расписания следовало, что с пяти до семи у меня была утренняя медитация, в девять ожидал трехчасовой перевод дневников с перерывом; пытки, которые в расписании зовутся «практикой» начинались в три дня, и вечерняя медитация – в девять, как и вчера. Ничего не изменилось, кроме того, что перевод увеличился на час. И нельзя забывать про Куромию, который должен прийти в обед.
– Собирайся, Ямамото-сан ждет тебя, – голос домового духа вернул меня в жестокую реальность.
Не только расписание, но и мои жалкие попытки не уснуть на медитации остались неизменными со вчерашнего дня. Хотя, признаюсь, что за опоздание было так стыдно, что я едва ли расстроилась из-за выговора, который устроил мне недовольный Цубаса. А в те редкие моменты, когда мне удавалось перебороть дрёму, изо всех сил пыталась найти внутри себя баланс, чтобы, наконец-то, почувствовать эту энергию Ки, о которой ворон прожужжал мне все уши. Жаль только, что мои старания совсем не впечатлили требовательного ёкая, о чем свидетельствовали его раздраженное лицо и шлепки ненавистным веером, которые сыпались на меня сегодня с завидной частотой.
На завтрак я припозднилась, хотя и была голодная, как волк. А все потому, что ворон решил проучить меня за опоздание и продлил медитацию еще на час. И, конечно, войдя в столовую, обнаружила там Саюри. Глаза ее хищно сверкнули при виде меня, и я поняла, что утро намечается «веселым».
Ну, почему эта красивая и утонченная с виду женщина превращается в самого настоящего монстра (хотя она и есть самый настоящий монстр), стоит ей увидеть меня? Правда, не только я вызываю в ней такие перемены – Саюри плохо ладит и с карасу-тэнгу. И все же на мою долю выпадает больше гнева, чем на Цубасу. А значит, я раздражаю ее сильнее.
С одной стороны меня так и распирало поговорить с дзёроо-гумо и выяснить, когда же я успела перейти ей дорогу. Но с другой – хотелось в тишине и спокойствии насладиться завтраком. Проблему выбора за меня решила паучиха, выказав свое неудовольствие:
– От одного твоего вида у меня резко пропал аппетит, – брезгливо поморщилась она. – Разве ты не должна быть сейчас на занятиях? Тебе же лучше не попадаться мне на глаза.
– У меня перерыв, – процедила сквозь зубы, усаживаясь напротив нее с подносом.
Я все-таки посчитала разумным не вступать с этой дамочкой в конфликт. А потому усердно представляла, что никого, кроме меня, в столовой нет.
– Эй, я что, со стенкой разговариваю? – недовольный голос Саюри выдернул меня из раздумий.
– Я не расслышала тебя, Ито-сан.
– Дурочкой прикидываешься? – градус ее раздражения заметно подскочил. – Хотя, что это я говорю? Тебе и прикидываться не надо!
– Вроде ты взрослая женщина, Ито-сан, – отложив палочки в сторону, произнесла я ровным голосом. – А ведешь себя, как маленькая девочка. Решила задеть меня, обозвав «дурочкой»? Вперед, можешь продолжать.
За долю секунды Саюри побагровела от нахлынувшего возмущения. Она резко вся подобралась, готовясь вцепиться в меня.