Так оно и было. Ну, почти.
Накануне предпоследнего экзамена, лис как всегда заглянул в усадьбу, чтобы обсудить детали и продемонстрировать первоклассную иллюзию. Тогда-то после очередного моего «Куромия-сан», он вдруг насупился и обиженно заявил, что устал слышать в свой адрес «сан» из моих уст. Сказал, что эта формальность стоит между нами глухой стеной, и якобы пора браться за отбойные молотки и разбить ее вдребезги. Я пыталась отпираться, но кицунэ так оскорбился, что я сдалась под его натиском.
– Вот, значит, как, – нахмурился Цубаса.
Тон его голоса сделался чуть ли не ледяным, как и взгляд его пронзительных черных глаз, который он не сводил с меня в этот момент. Обеспокоенная такой переменой, я понадеялась, что он не слышал моих мыслей.
– Стоило догадаться, что этот кицунэ проигнорирует мои слова, – задумчиво произнес Цубаса. – Если что-то подобное повторится, скажи мне. И имей в виду, что клан Куромия не из тех, кому стоит доверять. Хорошо, что терпеть его осталось недолго.
– Можно подумать, кому-то из вас можно доверять, – с упреком парировала я. – К тому же, он единственный, кто всегда относился ко мне по-человечески.
– Ты же не забыла, что он всего лишь выполняет свою работу? В конце концов, клиент должен остаться доволен. И он знает это как никто другой.
На мгновение в зале повисла напряженная тишина. Еще немного и в воздухе заплясали бы электрические разряды. Конечно, я ничего не забыла, и тем более не нуждалась в напоминании. Но, памятуя о временном перемирии, я промолчала. Вместо этого вернулась к интересующей меня теме:
– И все-таки, Ямамото-сэнсэй, вы увильнули от ответа на мой вопрос, – процедила я сквозь зубы, сдерживая негодование. – Вы и есть Владыка?
– Владыка Сумеречного Царства – старик Нурарихён. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство. [Примеч. авт.: Нурарихён – могущественный ёкай в облике старика с большой головой. Предводитель «шествия ста духов»]
– Но, подождите, а как же четки и веер?
– Это регалии моего клана, – тяжело выдохнув, ответил он через силу.
– Так, значит, вы его глава? – сделала я открытие. – Но раз так, зачем тогда работать на Ямаду?
Я искренне не понимала, что Цубаса, будучи не последним ёкаем в Сумеречном Царстве, забыл здесь в человеческом мире, да еще и на службе у этого мерзкого старика? Но мое любопытство вылилось через край, потому как карасу-тэнгу сделался мрачнее грозовой тучи.
– Я уже говорил, что связан некоторыми обязательствами. Остальное тебя не касается.
Воспользовавшись моим минутным замешательством, он неожиданно потянулся ко мне через стол, чтобы в следующий миг ловко поймать за руку.
– С твоего позволения я заберу это, – голос Цубасы раздался совсем близко, так что я ощутила жар на щеках, возмущенная его поведением.
Видимо, и рассчитывавший на подобный эффект своего маневра сэнсэй не встретил с моей стороны никакого сопротивления и без труда забрал дневник, который тут же затерялся где-то в недрах глубокого рукава его кимоно. И довольно ухмыляясь, вышел на веранду, оставив двери в додзё открытыми, чтобы наблюдать за мной между чтением.
Глава 18 – Слезы с привкусом огурца
На обед я шла в предвкушении расспроса, который собиралась учинить Кайто. А все потому, что Цубаса, похоже, не собирался рассказывать про себя сверх того, что я уже выяснила. Правда, меня его скрытность ничуть не удивила, зато поведение едва не выбило из колеи.
Но, что меня действительно удивило, так это отсутствие каппы в столовой и на совместном занятии у ласки. В последние дни я заметила, что мальчик больше стал грустить, но на все вопросы он продолжал улыбаться и делать вид, будто у него все хорошо. Обязательно загляну к нему после урока и выясню в чем дело.
Поклонившись и войдя в додзё, я первым делом обнаружила на низком столике вместо глубоких плошек и красно-белого пыточного орудия три деревянных шкатулки. Проследив за моим взглядом, Такуми объяснил, что довольный моим прогрессом и пробуждением божественных частиц, внес изменения в наши занятия. Теперь я должна была не перебирать бобы, работая тем самым над концентрацией внимания, а определить, что находится внутри каждой шкатулки.