– К мастеру обращайся с почтением, – велел мне ворон. – Пока он не даст тебе слова, молчи.
Неужели он и вправду думает, что я буду тут любезничать? Со своими-то похитителями! Но, чтобы у него не возникло никаких подозрений на мой счет, утвердительно кивнула. Ворон постучал несколько раз и отворил двери в просторный кабинет, где все было выполнено в европейском стиле, начиная деревянной обшивкой стен и заканчивая массивным резным столом из красного дерева и большим креслом с темной обивкой перед ним, в котором, кстати, сидел худой старик.
На вид ему было лет сто, не меньше. Морщинистое лицо сплошь покрывали старческие пятна, тяжелые веки нависали над глазами, которые напоминали две маленькие щелочки, а на висках и макушке виднелись последние остатки седых волос. Он был одет в строгий костюм-тройку серого цвета, от чего напоминал старую мышь.
Но больше старика меня поразила фигура, неподвижно стоящая позади него. Это была невысокого роста женщина, одетая в старые лохмотья. Нечесаные волосы свисали клочьями из-под капюшона. Глаза и нос были скрыты за рогатой маской, а нижняя часть лица обезображена глубокими рубцами.
Когда мы подошли ближе, мне указали на мягкий диван перед столом. И только после этого старик заговорил.
– Приветствую, – произнес он хриплым голосом. – Как тебя зовут, дитя?
Я не спешила с ответом, потому как не могла отвести настороженного взгляда от женщины в маске, что в свою очередь, не мигая, следила за каждым моим движением. Ощущение было не из приятных… От созерцания ее отвлек шлепок по плечу, которым наградила меня членистоногая.
– Ай!
– Отвечай на вопрос, – приказала она с нажимом. – Сейчас же!
– Не нужно, Саюри, не заставляй, – старик пожурил паучиху. – Девушка назовет имя, когда будет готова.
– Как к такому вообще можно быть готовым?! – сорвалась я на крик, вскакивая с места и чувствуя, как возмущение волной накатывает на меня. – Украли, убить пытались, притащили неизвестно куда! Неужели вы думаете, что после всего этого я тут с вами светские беседы вести буду? Нет уж, дудки!
– Угомонись, – ко мне подошел ворон, усаживая обратно на диван.
– Отпусти меня, чудовище!
– Я вижу, у тебя нервный срыв, – мягко произнес старик. – Понимаю. Не каждый день встречаешь ёкаев. Что ж, чтобы тебе было комфортно в нашей компании, я прошу всех принять человеческий облик.
Стоило старику произнести эти слова, как в тот же миг существа обратились людьми. И теперь передо мной был не крылатый ворон, ростом с человека, а высокий молодой парень с черными волосами, отливающими синевой. Аккуратно усадив меня на место, он отошел в сторону.
Вместо паучихи в соседнем кресле горделиво восседала хрупкая на вид красавица в роскошном кимоно, которая совсем недавно грозилась завернуть меня в кокон. А зеленый лягушонок стал безобидным мальчиком лет четырнадцати. Не изменился лишь тот, кто похитил меня с выставки: все те же ореховые глаза и темно-коричневые длинные волосы. Присев на диванный подлокотник, он с заметным интересом принялся наблюдать за происходящим.
– Теперь, надеюсь, обстановка располагает к общению, – заключил старик. – Тогда попробуем заново. Я – Масанори Ямада, владелец предметов искусства, кои ты видела сегодня на выставке. Теперь твоя очередь.
Похоже, деваться мне было некуда. Балансируя где-то на грани срыва и здравой логики, я все же решилась назвать свое имя.
– Кира Веселова. И знайте, что я вовсе не рада нашему знакомству, – заявила, чувствуя себя загнанной в угол.
– Понимаю твое негодование, Кира-сан, – ответил он. – Но надеюсь, мне удастся сгладить неприятное первое впечатление.
– Просто ответьте, наконец, где я и что здесь делаю? – взмолилась я.
– Ты в Японии, в моей усадьбе недалеко от города Цукуба. А здесь оказалась, потому что ты – Куроцуки-тэнсэй.
– В Японии? Вы, наверное, шутите? – выдохнула я, чувствуя, как сердце ухнуло куда-то вниз. – И что еще за «Куроцуки-тэнсэй»? Ваш хорек уже называл меня так, но я не понимаю смысла!
– Не смей называть Такуми хорьком! – взбеленилась членистоногая. – Он кама-итати! Ласка! [Примеч. авт.: кама-итати – ёкай из японского фольклора, «ласка с серпом»]