Воспоминания вновь закружились вокруг нее…
…Вдоль стен в кадках из красного дерева,
украшенных мелкими бриллиантиками, росли
диковинные пальмы. В прозрачных стеклянных
колоннах плавали яркие тропические рыбы. Возле
стола Сарданапала, представлявшего сильно
уменьшенную копию футбольного поля, стояла
клетка, полная волшебных книг…
Дмитрий Емец «Таня Гроттер и магический контрабас»
Кабинет Сарданапал не изменился. Все так же бушевали в клетках книги по черной магии, стремясь вырваться наружу. Они возмущенно шелестели страницами и скалили свои зубы, но хозяин кабинета настолько привык к этому звуку, что не обращал на них никакого внимания. Таня огляделась, замечая, что эта комната единственная осталась самой собой, словно ничего не было: никаких бед — ни возрождения Чумы, ни приближающейся войны. Девушка опустилась в одно из кресел, наблюдая за пожизненно-посмертным директором Тибидохса и ожидая, что тот скажет.
— Танюша, — наконец вздохнул академик. — Если бы ты знала, как тяжело мне это говорить.
— Если вы о Чуме, — прервала его Гроттер, — то я уже все знаю. Ягун рассказал.
— Все?
Таня пожала плечами.
— Я не знаю, что вы подразумеваете под этими словами. Я знаю, что Чума возродилась — правда, не представляю, как она сделала, знаю, что она собрала вокруг себя нежить, что она вновь двинулась на Тибидохс. Знаю про войну. Знаю про эти тренировки с драконами, которые вы называете необходимыми. Но я не знаю, вся ли это информация. Может, есть что-то еще?
Таня закончила свою речь и внимательно посмотрела на Академика, но ни один мускул на лице Серданапала не дрогнул. Он оставался спокоен и сосредоточен, но нельзя было сказать, был ли Черноморов взволнован. Явно не такой реакции ожидала от него Гроттер, учитывая, что речь идет о войне.
— Я даже рад, что мне не придется рассказывать тебе все это, — счастливо выдохнул мужчина. — Я хотел бы поговорить с тобой о другом. У меня есть небольшая просьба, Танюша. Именно просьба. Я пойму, если ты согласишься, и не пойму одновременно. Я хочу поговорить с тобою о Глебе Бейбарсове. Что ты о нем знаешь?
Таня вздрогнула. Ей не хотелось знать ничего об этом человеке, тем более что он принес ей очень много горя. Но раз Академик спрашивал, значит, это было серьезно.
— Потерял магию и вроде бы собирался в родной город. Большего я, честно, не знаю, да и не интересовалась особо. Зачем он вам?
— Чума — некромаг, и сколь сильны бы мы ни были, без знания магии Смерти, нам не одолеть ее. Глеб — тоже некромаг, который не только знает о природе этой магии все, но и способен помочь нам в нашей борьбе. Он очень силен… Очень…
— Постойте! — замахала руками Таня. — Он ведь потерял магию, как Ванька. Или нет…
— Это действительно так, Танюша. Но недавно в одной из книг я нашел занимательный ритуал, который умеет возвращать магию, всю магию, которой когда-то владел человек. Проведя его, мы обретем двух полноценных магов — Глеба и Ваню. Одна загвоздка — нужно, чтобы оба из них дали нам свое согласие и приняли участие в ритуале.
Таня была слишком проницательным человеком с хорошо развитой интуицией, чтобы не обнаружить подвох. Было маловероятно, что Академик пригласил ее к себе только лишь за тем, чтобы рассказать ей все это и отпустить.
— И?
— Он никого не послушает. Никого кроме тебя. Я понимаю, Таня, что ты можешь отказаться, но все же… Некромаг будет любить вечно, и даже потеряв магию, он не потеряет эту свою единственную любовь. Думаю, он до сих пор ждет тебя и надеется, что ты прилетишь.
Таня усмехнулась.
— Ну явно не для того, чтобы уговорить его участвовать в войне.
— Конечно же да, но… У меня, есть единственная надежда — ты.
Только после этих слов Таня поняла, насколько серьезен Сарданапал. Поняла, что от нее вновь зависит судьба всего мира. Поняла, что один ее неверный шаг может привести к смерти всего мира, к воцарению Хауса, к ужасу… Поняла, что ее жизнь просто не может быть нормальной. Но яснее всего она поняла что, что прямо сейчас на все согласиться…
Когда ты теряешь кого-то, это чувство всегда остаётся с тобой, постоянно напоминая тебе, как легко можно пораниться.
Елена Гилберт «Дневники вампира»
…Глеб встретил ее неласково. Когда Таня зависла над его окнами прямым напоминанием о его прошлой жизни, жизни всемогущего некромага, Бейбарсов не сказал ни слова, лишь распахнул окно, чтобы Гроттер могла зайти в квартиру, но остался холоден и спокоен. Девушке показалось, что она не вызвала у него никаких теплых чувств. «Правильно, — подумала она. — Я бы тоже негативно отнеслась к человеку, по вине которого потеряла магию. И вряд ли пригласила его в дом. А этот ничего — впустил. Подумаешь, не улыбается. Бейбарсов, помнится, и раньше был неулыбчивым.»
Таня думала без опаски, зная, что Глеб все равно не подзеркалит — без магии это сделать невозможно.
Бейбарсов в тот не самый приятный для себя момент сидел на кухне и пил чай. На столе стоял черный ноутбук, на котором бывший некромаг что-то печатал — на мониторе виднелся белый лист бумаги и черные напечатанные буквы. Таня поглядела на этот ноутбук, на кружку в руках парня, потопталась на месте и вдруг поняла, что не знает, о чем говорить с этим человеком. Она плохо знала Бейбарсова. Для нее он был лишь ненавистным некромагом, который ее с какого-то перепугу полюбил. Сердобольная Гроттер, конечно, жалела его, но это не мешало девушке боятся его силы. Глеба же как человека она не видела, потому что этот самый человек никому и никогда не открывал своего лица. Настоящего лица, по крайней мере.
Таня поставила контрабас на пол, топчась на месте. Она не знала, с чего начинать разговор. За окном яростно завывал ветер, ломая ветки и раскачивая деревья — Гроттер с трудом долетела, даже не подозревая, что по области объявлено штормовое предупреждение. Солнце скрылось за тучами, словно прячась от позора. На душе было противно и слякотно.
— Привет. Рада тебя видеть, — брякнула девушка.
Глеб только усмехнулся.
— Не могу сказать тебе то же.
— Эм… Что делаешь?
— Работаю, — спокойно ответил Бейбарсов и захлопнул крышку ноутбука.
Таня была готова покраснеть от смущения и досады на себя. Явно не таким видела она этот разговор, когда летела к Бейбарсову через всю Россию. Явно не так она надеялась говорить. И дело было вовсе не в том, что бывший некромаг говорил не так, как Таня себе представляла, она сама произносила вовсе не те фразы, которые должна была.
В окно стучала ветка, словно прося спасти ее от разбушевавшегося ветра, и Таня не сводила с нее глаз. Ей казалось, что эта ветка — она сама, а ветер — Бейбарсов, хотя Глеб, по сути, пока и не сказал ничего.
— Чай будешь.
Он не спрашивал даже — он просто утверждал, ему не нужен был Танин ответ, и она не ответила — просто не услышала вопроса. А когда опомнилась, чашка с горячим напитком уже была у нее в руках, и Гроттер инстинктивно сделала глоток. Это и привело ее в себя.
— Как живешь?
— Неплохо, — скривился Бейбарсов. — Живу вот, работаю даже, чай пью на кухне. Думаю, как твои с Валенком дела, спрашивать даже не нужно.
— Почему это? У нас с Ваней все хорошо, живем у Иртыша, спокойно и тихо…
Тут Таня замолчала, вспомнив, что спокойно и тихо они уже не живут, потому что один директор школы нагрянул к ним с визитом и утянул за собой из теплого и уютного дома в ставший холодным Тибидохс.
— То есть, ты сидишь на моей кухне и пьешь мой чай от хорошей жизни? — хмыкнул Бейбарсов, и Таня вновь увидела его усмешку и покраснела.
— Нет, я вовсе не за этим. У меня к тебе… дело.
— Что ж, тогда я тебя внимательно слушаю.
В окно яростно молотила ветка. За тучами не видно было ни заката, ни неба — вообще ничего. Дождь все никак не начинался, хотя все шло именно к этому. Ветер не желал стихать, но конца этим тучам не было, и они бесконечной темной скатертью продолжали застилать небо. Таня смотрела на это и думала.