Эдгар Аллан По
Ворон
Edgar Allan Poe
The Raven
© Ю. В. Ковалев (наследники), предисловие, комментарии, 2022
© Переводы: А. В. Глебовская, 1998, 2009; Н. М. Голь, 1998;
Р. М. Дубровкин, 1998; М. А. Зенкевич (наследники), 2022;
Ю. Б. Корнеев (наследники), 2022; Н. Г. Лебедева, 1998;
В. В. Рогов (наследник), 2022; С. А. Степанов, 1998, 2009;
В. Л. Топоров (наследник), 2022; Г. С. Усова, 1998, 2009;
Е. Д. Фельдман, 2009; Ал. Ал. Щербаков (наследники), 2022
© Издание на русском языке, составление, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус"», 2014
Издательство АЗБУКА®
«Эдем мечтаний и сновидений»
Эдгар Аллан По (1809–1849) был одарен феноменально и разносторонне. Он обладал выдающимися способностями в разных областях человеческой деятельности, и в самой комбинации этих способностей было нечто ренессансное. Он мог бы сделать военную карьеру, составить себе имя как ученый-математик, космолог и естествоиспытатель, достичь выдающихся успехов в психиатрии, философии и эстетике, приобрести популярность в качестве журналиста, беллетриста и литературного критика. Но, как это часто бывает, далеко не все возможности оказались реализованы. Эдгар По не сделался генералом, не стал натуралистом, не оставил трудов по математической статистике или теории игр, не поднялся к вершинам психиатрии[1]. Его главные достижения лежали в области художественной литературы и космологии.
Первые – широко известны, и сегодня едва ли нужно объяснять, что По разработал на практике и теоретически обосновал главные эстетические параметры американского рассказа – одного из ведущих жанров национальной прозы. Известно также, что он явился родоначальником детективного и научно-фантастического подвидов этого жанра, получивших в дальнейшем общемировое распространение и признание. Жюль Верн, Герберт Уэллс, Артур Конан Дойл во всеуслышание объявили Эдгара По своим учителем.
Что же касается космологической теории Эдгара По, то печальная судьба ее оказалась похожей на судьбу многих великих открытий, своевременно «не замеченных» человечеством. Она возникла на полпути между классической космогонией Канта – Гумбольдта – Лапласа и релятивистской космологией Эйнштейна. Эдгар По обнародовал свою теорию в конце 1840-х годов. Современники сочли ее бредом больного воображения и не стали вникать в суть дела. Только в середине XX столетия, опираясь на идеи А. Эйнштейна, расчеты А. Фридмана, гениальную догадку Г. Гамова и новейшие данные наблюдательной астрономии, ученые разработали концепцию возникновения и эволюции вселенной, поразительно близкую к картине, предложенной Эдгаром По за сто лет до того.
Отдаленное сходство космогонии Эдгара По с релятивистскими идеями Эйнштейна обнаружил в свое время французский поэт и математик Поль Валери[2], однако первая работа, где делалась попытка оценить концепцию По в свете современных космологических представлений, появилась лишь в 1985 году[3], да и та осталась почти незамеченной[4].
Многообразные интересы и достижения По в различных областях интеллектуальной деятельности, при всей их значительности, образуют как бы периферию его творческой жизни, огромную, почти бескрайнюю, но все же периферию. Ее центром изначально и постоянно оставалась поэзия. Он всегда хотел быть поэтом и только поэтом. Любые другие занятия, к которым он обращался в силу житейской необходимости или по иным причинам, неизбежно воспринимались им как досадная помеха, даже в тех случаях, когда «помеха» возникала из внутренней потребности, а не из внешних обстоятельств.
Эдгар По обладал аналитическим складом ума, но в его отношении к поэтическому творчеству было нечто иррациональное, мистическое, почти религиозное. Сочинение стихов представлялось ему особенной сферой человеческой деятельности, где стремление к совершенству есть высший закон. Он был дерзким экспериментатором, открывавшим новые пути в поэзии, но он же был неисправимым перфекционистом, переписывавшим и переделывавшим свои стихи по многу раз.
Из сказанного не следует заключать, будто Эдгар По видел в поэзии универсальную или высшую форму искусства. Напротив, он довольно рано осознал ограничения, налагаемые поэтической формой на деятельность человеческого духа. В отличие от многих своих современников, он вовсе не считал, что поэзия «может все», и не видел в поэте Пророка, указующего путь человечеству, как то было принято в романтическую эпоху. Тем не менее его снедало желание быть поэтом и, по возможности, только поэтом. К счастью для потомков, желание это не исполнилось, иначе мировая литература лишилась бы таких шедевров, как «Лигейя», «Падение дома Ашеров» и других прозаических сочинений, о которых Бернард Шоу впоследствии сказал: «Здесь мы снимаем шляпу и пропускаем г-на По вперед».
1
Впрочем, в конце XIX в. в России обнаружились легковерные критики, в основном из числа медиков, воспринявшие некоторые «психологические» рассказы американского автора как отчеты о «психологических экспериментах, проведенных д-ром Поэ». (См., например: «Новый журнал иностранной литературы». 1898. № 2; «Книжки „Недели“». 1897. № 10).
2
См. статью П. Валери «По поводу „Эврики“» (Au sujet d’Eureka), опубликованную в виде предисловия к бодлеровскому переводу указанного сочинения, вышедшему в свет в 1921 г.
3
См.:
4
В 1990 г. был опубликован английский перевод вышеназванной статьи (In the European Grain. American Studies from Central and Eastern Europe. VU University Press. Amsterdam, 1990. P. 51–63).