• Пролог
5-ть лет назад.
— Саш... Ты хочешь детей?
Лёжа в постели с возлюбленным, задаю важный для меня вопрос. Чувствую, как пальцы мужчины рисуют узоры на обнажённом плече. В то же время наблюдаю за лицом светловолосого. Оно мрачнеет на глазах. Губы поджимаются. Он сводит брови.
— Лис... — вижу, как Александр нервничает, — Да. Я хочу детей.
Мне на минутку становится даже легче. Камень с души будто бы падает. Вот только момент спокойствия улетучивается. Сашка снова начинает говорить.
— Но, лет через пять. А может и все десять. Я пока никто. Ничего не смогу дать малышу. Да и родные не поймут.
— А если всё таки получится... Что ты раньше , чем планируешь, станешь отцом?
Мужчина отстраняется. Рука, что только что ласкала, резко хватает меня за подбородок. Сжимает.
— Ты не пьёшь таблетки?
— Лёжа в больнице, я о них забыла... — дрожащим голосом произношу, пытаясь освободиться из захвата.
Слова — чистая правда. Попав по скорой в хирургию, я совершенно забыла о контрацептивах. Два с половиной месяца назад, после удаления аппендицита, я полностью забыла о них. Да и не до этого было. А как только я восстановилась, Саша забрал меня к себе. И тогда уже его нежность и ласка отвлекала от приема пилюль.
Рука любимого сжимается сильнее. В его глазах замечаю всплески злости. И чувствую, как кожа под его пальцами начинает саднить.
— И ты беременна?
— Д-да...
— Сколько?
— Шесть недель...
Саша подрывается с постели. Приложив ладонь к ноющему подбородку, смотрю на него. Штаны. Носки. Вижу, как мечется его взгляд в поиске рубашки. Найдя ее на спинке кресла, быстро надевает ту. Ещё пол минуты, и мужчина достает с портмоне купюры.
— Сделай правильный выбор, Лиссавета.
Подхватив пиджак, и оставив деньги на столе, Саша уходит.
Просто разворачивается к выходу. Через минуту слышу резкий хлопок.
К горлу тут же подкатывается ком. Быстро накрываю лицо подушкой и начинаю рыдать. От боли. Предательства. Разочарования.
Вечером того же дня.
— Лисонька... Саша прав. — голос матери слишком мягок.
Статная женщина приседает возле меня на диван. Ее рука осторожно прикасается к моим сомкнутым в замок пальцам. В глазах ее виднеется тревога. Но слова. Они режут.
— Сделаешь аборт. Вы помиритесь. А о детках через лет семь задумаетесь. Тогда оба на ногах нормально стоять будете.
— Ма...
Мимо воли снова начинаю плакать. Соленые капли падают прямо на кожу той, что должна была поддержать. А не подталкивать к принятию правильного, по их мнению, решению.
— Витя будет зол...
— А при чем он здесь? Он мне никто! — вырываются фразы, как только слышу имя отчима.
— Ты живёшь в его доме. Он платит за твою учебу. Ты ему должна быть благодарна. А не приносить Виталию проблемы. — матушка оттряпнулась от меня. — Саша не примет тебя обратно с ребенком. Да и нам здесь принесённый в подоле бастрюк не нужен.
— Мам... — дрожу то ли от злости, то ли от боли: — Муж тебе важнее внука?
Она молчит. А я начинаю сильнее закипать, не получая ответ. Подрываюсь с белоснежного дивана, хватая сумку за лямку.
— Отец был бы рад, узнав, что я беременна.
— Где он? Его нет!
— Но мой ребенок уже есть...
Разворачиваюсь к выходу, уходя. У двери рывками обуваюсь в кроссовки, прячу шарф в сумку.
С громким хлопком закрываю за собой дверь. Не обращаю внимание на крики матери. Не слышу ее строго: "Вернись".
Просто ухожу.
Минута. Вторая.
Не спеша иду по мокрому тротуару в сторону автобусной остановки. Голова гудит от мыслей. Сердце болит от слов родительницы. И что-то внутри сжимается сильнее, когда я понимаю, что меня предали. Самые любимые. Самые родные.
Неосознанно достаю из кармана телефон. Набираю номер который словно выжжен в памяти. Ещё с тех времён, когда я жила с родными в мире, полном счастья. Через пару гудков слышу уставшее:
— Ало?
— Бабуль...
Тишина. Пугающая тишь на другом конце провода заставляет сжаться от страха. Может не поверила. Может забыла. Или...
— Лисонька... Это ты, детка?
Всхлипываю. Закусив губу, дрожащим голосом шепчу: