В декрете просидела недолго, всего пару месяцев, благо свекровь вызвалась помогать. Кормить молодая мать бегала каждые три часа, по часам, иначе, сынок не давал покоя никому. Насытившись, успокаивался и отпускал мать.
Несмотря на сумасшедший ритм, молока было много. С мужем жили счастливо, любили друг друга каждую ночь, до одури и до дрожи в коленках, а утром шли на работу, как ни в чём не бывало. Потом через 5 лет случилось рождение дочери и снова был бег по кругу, с работы и обратно.
Постепенно пришёл достаток, появились лишние деньги, могли позволить себе многое, каждый год ездили отдыхать на море. Через какое-то время Дмитрию, 10 лет проработавшему главой сельсовета, предложили должность повыше, а через три года глава администрации решил сделать его своим преемником.
Вот так незаметно и пролетело 16 лет совместной жизни, а потом грянул гром. Скоро Наталье 37, молодая ещё, а уже одна, соломенная вдова при живом муже. Раньше так называли солдаток, мужья которых служили по 25 лет в армии, а её милёнок на зоне землю топчет.
Воспоминания о прошлом приходили среди ночи, а чем ещё можно занять свою голову, когда не спится? С некоторых пор Наталья стала мучиться бессонницей. Проворочавшись без сна, пила успокаивающее средство, но всё равно засыпала на рассвете.
Из короткого сна её вырывал громкий сигнал будильника. Специально выбрала раздражающие слух звуки, чтобы не было шанса проигнорировать. Часто пользоваться седативными препаратами не хотела, чтобы не привыкать.
Единственно, могла себе позволить выпить таблетку снотворного в ночь на воскресенье, в свой выходной, чтобы наконец выспаться и дать возможность измождённому организму полноценно отдохнуть. Вот только одного дня в неделю было для этого явно недостаточно.
Она настолько вымоталась, что ходила по дому, как сомнамбула. Чтобы взбодриться, брела на кухню, выпивала крепкий кофе, а потом уже готовила завтрак детям, будила их и неслась на работу, как чумная. Понятное дело, такой образ жизни не мог не сказаться на её внешности.
Женщина сильно похудела, лицо осунулось, одежда болталась на ней, как на вешалке. Дело конечно не только в отсутствии здорового сна и аппетита, но и в огромном стрессе, из которого никак не могла выбраться. Немудрено, кто бы оставался спокойным на её месте?
Что характерно, сама она не замечала особых перемен в своей внешности, поскольку перестала часто смотреться в зеркало. Наскоро примет душ, небрежно пригладит волосы расчёской перед зеркалом в ванной комнате, пройдётся кисточкой по ресницам, нанося тушь, мазнёт блеском по губам и всё на этом.
Может и этого бы не делала, но положение обязывало, всё-таки с людьми работала. Хоть и была публичным человеком а косметикой особо не злоупотребляла. Как часто твердит Димка, портить краской такую красоту преступление. То есть, твердил когда-то, до того, как их жизнь дала трещину.
Собственно, именно по этой причине она и страдала бессонницей. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы вдруг не заметила своё отражение в витрине магазина, мимо которого ежедневно проходила, идя с работы домой и обратно. Увидела и обомлела, не узнав себя в худой, как жердь, незнакомке, в её одежде.
Глава 3 Что проку от чужой жалости?
Собственное отражение до такой степени напугало Наталью, что она вросла в землю, забыв, куда и зачем шла. Опомнившись, повернула назад и быстрым шагом продефилировала обратно. Слава Богу, дети уже успели уйти в школу, иначе, задали бы кучу вопросов, на которые у ней не было ответов.
Пусть уж спокойно учатся, им и без того хватает стрессов. Войдя в дом, она первым делом закрылась в спальне, открыла шкаф и долго стояла перед зеркалом, спрятанном внутри. Кто эта незнакомая женщина? Неужто она?
Решительно стянув с себя бесформенный балахон, что когда-то был любимым платьем, внимательно осмотрела себя, отмечая истончившиеся черты лица, выступившие косточки на бёдрах и выпирающие ключицы.
Совсем дошла до ручки, краше только в гроб кладут. Так нельзя, с этим нужно что-то делать. Что станет с детьми, если, не дай Бог, с ней что-нибудь случится? Они и так ходят по дому неслышно, шепчутся по углам, боясь лишний раз потревожить.
За что им всё это, за какие-такие грехи? Мысль о том, что, помимо неё, страдают ни в чём неповинные дети, здорово отрезвила Наталью. Сколько можно рыдать и плакать? Она не имеет право сдаваться и быть слабой.
Пора это прекращать, а то ишь, разнюнилась, как маленькая, пожалейте меня убогую. Сама не заметила, в кого превратилась. Сын с дочкой поначалу конечно пытались её растормошить, звали на прогулку, но она отнекивалась, не желая вставать с постели.