Пока раздумывали и решали что делать, из ближайшего домика вышел седобородый старик, постриженный «под горшок», в белой длиннополой рубахе, подпоясанный выцветшим красным кушаком.
— Здравствуйте, девоньки, — поздоровался он первый.
— Здравствуйте, — ответили путешественницы, глядя на него во все глаза.
— А вы чьи будете?
— Мы городские, вот немножко заплутали, — сказала Вика, как самая смелая.
— Ну, милости просим в избу, отдохните, медком с хлебушкой поподчуйтесь.
От него исходило что-то доброе и спокойное, и девушки без всякой боязни переступили порог дома. Когда они сели на лавку, завеса около печки отодвинулась, появилась светловолосая девочка лет семи, одетая в сарафан, и поставила на стол большую миску с сотовым медом и черный каравай.
— Угощайтесь, гости дорогие, чем Бог послал, — с поклоном чуть слышно проговорила она и удалилась.
— Эт внучка моя, Фрося, — пояснил хозяин, и с гордостью добавил. — Она вещунья.
— А кто вы, дедушка? — спросила Вика.
— Звать мя дед Евсей. Духовные мы, истинной веры то ись. С давнины здесь живем.
— А как же вы здесь, в лесу-то?
— А поманеньку, Господь нам пищу дает.
Оказалось, что в деревеньке живут несколько семей. Чем они занимаются, Вика толком не поняла, но узнала, что они полностью оторваны от внешнего мира, только иногда посылают людей к тунгусам в соседний поселок, Вежакоры, обменивать продукты и вещи.
Вика подошла к оконцу и вздрогнула — с улицы на нее пристально смотрел человек, одетый в странную черную одежду. Он тут же резко развернулся и зашагал прочь.
— Кто это? — повернулась она к старику. — Такой, весь в черном.
— Это ненашний. Фрося сказывала — человек недобрый.
— Чем же он недобрый?
— А душа у него извадливая, — ответил дедушка и тихо добавил. — Он золото делает из крови.
Гостьи замолчали. Неслышно возникла Фрося. Она долго и пристально изучала гостей, направляя взор как-то сквозь них. Наконец сдвинулась с места и прошептала что-то деду на ухо. Он удивленно взглянул на нее:
— Ой, Фрося, так ли?
— Так, дедушко. Боженька мне открыл.
…Когда прощались, старик сказал непонятное:
— Солнце сияет на благие и злые. Каждому свой час, а мы молиться будем за вас.
…Когда они возвращались в лагерь, набрели на домик, затерянный в лесу. Еще одна тайна! Лена предложила посмотреть, но ее подруги так устали, что наотрез отказались.
Вечером Лена пошла туда одна. Она, как разведчик из романа про индейцев, долго прислушивалась, пока не убедилась, что в домике никого нет. Дверь была заперта, но одно из окон слегка приоткрыто. Внутри оказалось холодно и жутко. Схватив маленький тяжелый мешочек, лежащий на столе, она опрометью бросилась прочь.
— Вот, видали? — Лена протянула ладонь, на которой лежали какие-то бурые крупинки.
— Ну и что? — Настя презрительно повела плечом.
— А то, что золото, вот что!
— Ой-ей-ей, я тащусь, — артистично затянула Настя, — Ленка мухоморов объелась.
— Ну, как хотите, — Лена сжала руку в кулак и обиженно замолчала.
— Ну-ка, покажи, — Вика подошла ближе.
Лена молча взяла со стола нож, ловко подбросила его и прицелилась в Настю:
— Умри, несчастная!..
— Да погоди, не дури, — Вика хотела отнять нож, но Лена отвела руку.
— Вот, смотри, — она выбрала крупинку покрупнее и поскребла лезвием. — Видишь, блестит.
— Да-а-а, — протянула Вика. — Похоже на золото.
— Может, это и не золото, — вмешалась Настя. — а латунь.
— Во дура, — скривилась Лена. — У тебя что по химии, подруга? Латунь — это не минерал, а сплав, и латунь легкая, а эти во, смотри, — и она пересыпала все Вике на ладонь, — тяжелые, правда?
— Ой, да… А где взяла?
— Где надо.
— Ну где?
— А в том домике.
— Когда ты успела?
— После отбоя.
— А нам не сказала… Свинья ты.
— А вы сами не хотели.
Вика и Настя не спали. Золото не давало им покоя.
— Наськ, если золото найдем, ты что себе купишь?
— Не знаю. Плейер, дубленку… В Париж съезжу. А ты?
— А я бабушке дам на ремонт дома. Сестре машину куплю, пусть подавится. Приеду к ней и скажу: «вот тебе подарок, дурында».
— А себе?
— Себе… Боксерские перчатки.
И девчонки прыснули со смеху.
— Нет, правда?
Вика перестала смеяться:
— Я бы хотела жить долго-долго, и никогда не состариться. А золото тут не поможет.
— Ну, это еще когда будет… Наверное, можно всякие средства купить. А мне кажется — я никогда не состарюсь…
Когда взошла луна, они выбрались из палатки и направились вглубь леса по темной тропинке.
Дом стоял безмолвный и холодный.
Они влезли через окно. Долго рылись в барахле, но никакого золота не нашли, а из мало-мальски ценного только в сундуке лежала старинная книга. Книгу взяла себе Настя.
Глава пятая
Страх стучится в дверь
Каникулы! Вика прыгала через лужи и прикидывала ближайшие планы. Маман опять уехала в свою дурацкую экспедицию, а бабка наделает пельменей и… фьють к себе в деревню. Так что некому будет ругать за тройки. Кр-р-расота! Только бы сестра не приехала.
Интересно, чего это Настька решила сачкануть в последний день? Отличница, а туда же. Заболела, что ли? А вечером созванивались — все было в ажуре.
…Вика еще раз нажала кнопку, за дверью заскрипел паркет, но открывать не спешили.
— Здравствуйте, а Настя дома? — Крикнула Вика в замочную скважину. «Чего у них там, заело?..»
Щелкнуло, дверь отворилась и показалась Настя собственной персоной. Темные дуги под глазами…
— Вика, ты? — сиплым голосом произнесла она и вытянула шею на лестницу. — Давай, заходи.
Она закрыла дверь на оба замка и потянула подругу в комнату.
— А я вот мимо пробегала — дай думаю, загляну на огонек, — скороговоркой заговорила Вика, устроившись в кресле. — А чего тебя в школе не было, заболела? О, каталог! Это французский?
— Посиди, пожалуйста, у меня, пока мама не придет, — проигнорировала Настя ее вопрос, — а то она в гостях, а папа опять у подшефных.
Вообще-то они приматов называли не иначе как «маман» и «папонт».
— Ты чо, Настька, с перил съехала? — подняла глаза Вика, и даже отложила журнал.
Настя не обиделась. Она подошла к окну и попыталась задернуть занавеску.
— Он хочет меня убить, — сказала она.
Зашуршал ключ в двери. Вика вздрогнула.
— Это мама… — немного оживилась Настя.
…Солнце садилось. Вика в который раз пожалела, что они учатся во вторую смену — хоть и хорошо, что не надо рано вставать, да только как из школы придешь, уж и темно, Настьку гулять не пускают. А Вика сама себе хозяйка: отец живет в другом городе со своей семьей, а у бабули в деревне хозяйство.
Она отказалась от чая, распрощалась и пошла домой, мысленно покрутив у виска. Настька-то, конечно, шизанулась. Кто ее хочет убить, за что? Чушь какая-то. И книгу отдала. Книга-то тут при чем? Ну, не хочет говорить — не надо. Все равно потом расколется.
Наскоро перекусив на кухне и войдя в свою комнату, она с удивлением обнаружила, что ящик стола наполовину выдвинут. А ведь у нее давно вошло в привычку все закрывать (после того случая, когда набила здоровенную шишку об острый угол, наклонившись за карандашом).
— Бабушка, ты в мою комнату заходила? — крикнула Вика, выйдя в коридор.
Тишина. Наверное, уже легла. Девушка села за стол и взяла старинную книгу.