«Зимний дворец», Бэйхай, существенно пострадал тогда. И — уже новый — летний императорский дворец. Тот, где мы снимали рекламу минеральных вод Куньлунь.
А старый летний дворец, Юаньминъюань был разграблен и сожжен еще раньше, во время Второй опиумной войны. Пожар длился три дня и три ночи. От прекрасных дворцов и павильонов дошли до наших дней дошли только изображения.
Его руины — боль и память.
А в былые времена летняя и зимняя резиденции были красивы и сияли, словно две жемчужины.
Оставим. Прошлое — в прошлом.
Мироздание поручило мне возвращать гармонию в настоящем.
Вот на этом и сосредоточимся.
По дороге мы миновали так много всего, достойного тщательного и вдумчивого осмотра. Но раз мы тут по работе, о любованиях речи не шло. Так, немного коротких информативных справок по ходу движения. В храмы и обители не заходили. Возможно, однажды…
Одно строение влекло к себе мой взгляд. Правда, сразу я спросить не успела. Тогда представители студии спешили вглубь парка, а на ходу обсуждались другие вопросы. Тут же, пока расставляли оборудование и решали, где будет массовка, я решила отвлечь мамочку.
А то снова лоб напряжен и губы сжаты. Пока развлекает доченьку историческими справками, меньше волнуется.
Белое здание непривычного вида трудно не заметить. Оно расположено на вершине Нефритового острова. И отлично просматривается с разных ракурсов.
— А что это такое? — детский вопрос звучит абсолютно невинно.
— Байта, — молниеносно отвечает Мэйхуа. — Белая дагоба.
Дальше следует путаное объяснение, что такое дагоба. Уясняю для себя, что это буддийское сооружение. Вроде как близкое с пагодой, но не пагода. Ступа, но не совсем… Я запуталась. Возможно, потому, что не особо вслушивалась.
Меня больше зацепил крохотный — едва заметный эпизод. Когда мама говорила, что Байта дважды была восстановлена. Оба раза после землетрясений. В семнадцатом веке — отстроили праведные и трудолюбивые китайцы уже в следующем после природной катастрофы году. И после землетрясения в тысяча девятьсот семьдесят шестом ещё разок реконструировали.
Второе — совсем недавнее. Мамочка его даже застала — крошкой совсем. Я же видела год её рождения в документах: Лин Мэйхуа родилась на год раньше, чем случились те мощнейшие подземные толчки. Разрушения от повторных толчков затронули и столицу (от Бэйцзина до Таншаня сто сорок километров).
Говоря про Таншань, мать моя отвернулась и опустила голову.
Что это было?
Печаль об унесенных катастрофой жизнях сограждан? Или что-то личное?
— Госпожа, нам нужно поправить макияж сестричке Мэй-Мэй, — столь несвоевременно возникла рядом Чу-три. — Мне сказали передать.
— Конечно, — ровно и спокойно отозвалась Мэйхуа.
В голосе — ни намека на скорбь или иные сильные эмоции.
Но зачем тогда отворачиваться?
— Идем, — тяну руку к Чу Юмин.
В рамках мер безопасности, ну и немного потому, что эта милашка мне нравится. Некая безотчетная симпатия. Может, так и действует на людей внешняя красота?
А может, дело в ямочках на щеках, когда та улыбается? Или в простоте и удивительной с учетом её прошлого рода деятельности наивности? Словом, в красоточке Юмин эта ворона видит живую плюшевую игрушку. И не отказывает себе в удовольствии лишний раз её тиснуть.
Забавный момент: все наши Чу мелькнут в рядах массовки в этой сцене. Пришло меньше людей, чем должно было. Лимоны с кислыми лицами уже перетерли этот неприятный инцидент. Сошлись на том, что все незанятые непосредственно в съемке танцев сотрудники изобразят восторженных зрителей.
Причем Дуду тоже там будет. Вообще, вход в парк Бэйхай с собаками, особенно крупными, не приветствуется. Могут просто вежливо попросить на выход. Но для нас сделали исключение. И теперь Чу-два прогуляется с Фасолинкой по мосту. Вроде как случайная прохожая увидела вау-представление и обомлела.
Даже так, с привлечением стаффа, нужного количества не набирается. Так что, когда наш «хвост» из прибившегося по ходу следования «каравана» народа приглашают на площадку, я не сильно удивляюсь. Их поставят в задние ряды и велят хлопать и кричать по команде. Задача наипростейшая, любой справится.
— Какая же куколка наша Мэй-Мэй!
Неподдельное восхищение от стилистки, уже не в первый раз высказанное, сбивает с мыслей о плотности зрительского кольца вокруг площадки.
— Это заслуга родителей, — качаю головой. — И ваша заслуга тоже.