— Да, я выпил немного! Но я говорю чистую правду, — затрясся мужичок. — Это всё он! Как увидел его — потерял разум. Помутился рассудком, кроме рожи его наглой никуда смотреть не мог.
— Что тебе сделал брат Сыма? — тут уже дернулся младший паренек из Вихря.
— Как что? — взвизгнул лысик. — Он разрушил мою семью. Моя жена ушла к нему, бросила меня одного.
«С бутылкой», — непроизвольно закончила мысль я.
— Э?
— Брат Сыма?
Танцор, уже стоящий на своих двух, потряс головой. Как при навязчивой галлюцинации.
— Я знать не знаю его жену, — потер лоб Сыма, отчего-то глядя не на лысика, а на танцовщицу из Вихря. — У меня даже девушки нет.
И такое искреннее недоумение написано крупными иероглифами на лице раненого танцора, что мне захотелось сесть на каменные плиты. Лучше даже лечь. И зайтись истерическим смехом.
Такая трагикомедия развернулась в итоге… А ведь насколько драматичнее могли развернуться события, не будь здесь с нами Фасолинки?
На площади тем временем случились перестановки. Явились бравые защитники правопорядка, упаковали в наручники «фрукта». Потребовали не расходиться: им нужны были показания.
Эта ворона отделалась легким испугом, о чем и сообщила полицейским. Летела (низко, к дождю — он в июле не редкость), приземлилась, ничего особо не разглядела.
И это правда: в момент исполнения трюка я была полностью сфокусирована на «механике». Чтобы туловище и конечности делали ровно то, что от них требуется. И на конечной точке летного маршрута, руках «встречающего». Почти что в режиме туннельного зрения проходил мой недолгий полет.
На Мироздание, как говорится, надейся, а сама не плошай.
От соотношения: сколько раз тебя подкинули и сколько раз поймали — слишком многое зависит.
Так что панда летела целеустремленно.
И мало что слышала из сторонних звуков: музыка играла довольно-таки громко.
Мужичонку при виде своих верхних конечностей в «браслетах», похоже, совсем повело. «Фрукт» попытался завалиться в обморок. Дуду рыкнула, полицейский легонько тряхнул симулянта. И тот залился соловьем: про жену, ушедшую к какому-то типу из клуба. Тип — со слов вредителя — просто копия нашего товарища по команде, но фамилия у него не Сыма, а Ма (как лошадь).
А лысику издалека послышалось, что другой танцор назвал коллегу: «Ма». Ветер ли с озера Бэйхай унес часть звуков, мелодия пипы ли напела то, что мужчинка сам услышать хотел?
Тут снова пришлось маскировать истеричный смешок под покашливание. «Жену увел кто? Конь в пальто», — додумало мое безжалостное воображение.
У брейкера с фырчальником довольно обычная, я бы даже сказала, стандартная внешность. Ростом и спортивной фигурой выделяется — это да, а лицо совсем невыразительное.
Ревность дорисовала недостающие черты, стерла непохожести. Обида и злость смахнули, как пылинку, законопослушность. Мужичок был — мамин нюх не обманул — под градусом. Оковы дисциплины пали при виде «ненавистного соперника».
Байцзю помогало вредителю легче переносить одиночество. Вот он и принял — немного — перед игрой в шахматы. Байцзю — белый алкоголь — это почти как наша водка. «Ну что, по беленькой?» — могут, как выяснилось, спросить как в российской подворотне, так и в императорской резиденции Китая.
Видов местной «беленькой» много, с разной крепостью. От сорока до семидесяти процентиков спиртосодержания. Не всё, что начинается с «бай», хорошо и полезно.
А вот бутылочку с фруктовой газировкой лысику дал товарищ по шахматам. Зачем? Мы вряд ли узнаем: искомого товарища на площади не обнаружили. Наверное, решил держаться подальше от неприятностей и свалил по-тихому до прибытия полиции.
Не будь последствий, впору было бы действительно поржать над ситуацией.
— Байта, — шепотом сказала мамочка. — Только мы говорили о ней. Как всё случилось… Байта отвела беду. Так я скоро поверю в Будду.
Мне живо вспомнился мамин с Цзинем разговор. Где моя замечательная буднично предполагала, что её дочурка вспомнила другую жизнь из Колеса Сансары. Я даже зрительно представила себя в колесе…
— Нас спасла Дуду, — решила я на цель поближе перевести взбудораженную мамочку. — Брат Сыма теперь тоже должен ей вкусную косточку.
Ну а что? Все зовут его старшим братом, как признанного лидера в команде, и я тоже буду.
— Эту собаку мы будем кормить лучшими кормами всю её жизнь, — сердечно пообещала Мэйхуа. — Надеюсь, с ней всё в порядке.
— Завтра же куплю ей мяса, — с энтузиазмом закивал Сыма.