— Ну? — подтолкнул он меня к продолжению. — Что за диковину на этот раз придумали?
И я выпалил:
— Мне нужен… — на секунду запнулся, подбирая слова, — один механизм.
— Что за механизм? — кузнец почесал бороду.
— Нужно, чтобы вы сделали пневмодвигатель, — произнёс я, наблюдая за реакцией.
В этот момент у кузнеца глаза полезли на лоб, а брови взметнулись вверх, как будто пытались улететь с его лица.
— Как вы сказали? Пнев… что? — он растерянно посмотрел на Ивана Дмитриевича, ища поддержки или объяснения, но тот лишь пожал плечами, всем своим видом показывая, что тоже слышит об этом впервые.
Я достал пять листов бумаги, где еще дома всё детально зарисовал и сделал подписи. Я разгладил листы ладонью и сложил в стопку, готовясь представить свою идею.
— Давайте для начала я покажу и заодно расскажу принцип действия. Чтобы вам было понятнее, что нужно сделать.
Мы зашли в кузницу, и я разложил все листы бумаги в порядке сборки на большом столе, заваленном инструментами и металлическими обрезками. Пришлось немного потеснить молоток и несколько зубил, чтобы освободить место.
— Смотрите, — я указал на деталь, где должен был крепиться шланг, чувствуя, как волнение от предстоящего объяснения смешивается с энтузиазмом. — Вот здесь я прикреплю шланг, через который будет подаваться сжатый воздух.
Кузнец наклонился над чертежами, щуря глаза и пытаясь разобраться в моих набросках. Иван Дмитриевич старался держаться чуть в стороне, как будто боялся быть втянутым в этот разговор, но его лицо выражало нескрываемый интерес.
— Дальше, — я продолжил, водя пальцем по бумаге, — воздух будет подаваться в разные стороны поршня, заставляя его двигаться вперёд-назад.
Я на секунду прервался, чтобы убедиться, что кузнец следит за моей мыслью. Его напряжённый взгляд говорил о том, что он пытается понять, но многое пока ускользает от его понимания.
Показывая всё это на рисунке, я продолжил с возрастающим воодушевлением:
— Это возвратно-поступательное движение через кривошипно-шатунный механизм преобразуется во вращение вала. Видите, вот здесь, — я постучал пальцем по листу, где был изображён шатун, соединённый с коленвалом, — движение поршня передаётся на вал, заставляя его вращаться.
Савелий Кузьмич багровел и хмурился с каждым моим словом. Его лицо, теперь выражало смесь недоумения, недоверия и какого-то странного беспокойства. Капли пота стекали по его вискам, но он, казалось, не замечал их, полностью поглощённый моими объяснениями.
— Погодите-ка, Егор Андреевич, — прервал он меня, выпрямляясь и вытирая руки о фартук. — Вы хотите сказать, что этот… как его… пневмодрыгатель…
— Пневмодвигатель, — поправил я его, стараясь не выказывать нетерпения.
— Да-да, он самый. Так вот, он будет работать на воздухе? Без угля, без дров, без… — он замялся, подыскивая слова, — без всего привычного?
— Именно так, — кивнул я с некоторой гордостью. — Только представьте: никакого дыма, никакой копоти, никакого пепла. Только чистый воздух, сжатый до определённого давления.
Иван Дмитриевич, до этого молчавший, вдруг подал голос:
— А где ж его брать, этот сжатый воздух? — спросил он с нескрываемым скептицизмом. — С неба, что ли, ловить?
Я повернулся к нему, готовый объяснить и этот аспект моего изобретения.
— Для этого нужен компрессор, — начал я, но, заметив их растерянные взгляды, поспешил уточнить: — Это такое устройство, которое сжимает воздух. Его можно привести в действие разными способами: от ручного привода до использования силы воды, если поблизости есть река.
Кузнец почесал затылок. Его взгляд постепенно прояснялся, как будто он начинал понимать общую концепцию.
— И что же это ваше устройство сможет делать? Какой от него прок? — медленно произнёс он.
— О, самый разнообразный, — оживился я, чувствуя, что лёд недоверия начинает таять. — Представьте себе механизм, который может приводить в движение другие механизмы. Без лошадей, без воды, без пара. Только сжатый воздух и простой принцип действия.
Я снова указал на чертежи, где подробно изобразил все детали.
— Вот здесь, смотрите, поршень движется в цилиндре. А здесь… — я перевернул лист, показывая следующую схему, — мы можем присоединить к валу что угодно: от простого колеса до сложного станка.
Савелий Кузьмич медленно кивнул, его взгляд стал задумчивым.
— Занятная штуковина, — пробормотал он, наклоняясь ближе к чертежам. — Но сдаётся мне, что работать она не будет. Воздух — он же не твёрдый, как может он что-то толкать?