— После приёма, — ответил я. — На следующий день, сразу утром. Наверное.
— Понял. А лошадей как готовить? В той же упряжке?
— В той же. Только проверь все подковы, все ремни. Дорога дальняя.
Захар кивнул. А я поднялся к Машеньке:
— Ну что, солнышко, как дела с платьем?
— Ой, Егорушка! — всплеснула она руками. — Ты не представляешь, какое оно будет красивое! Марья Петровна такой фасон придумала — просто загляденье!
— Расскажи подробнее.
Машенька принялась восторженно описывать будущее платье — покрой, цвета, вышивку, аксессуары. Слушая её, я радовался тому, что смог устроить ей этот праздник.
— А ты знаешь, — сказала она, заканчивая рассказ, — портной всё спрашивал о тебе. Какой ты мастер, какие чудеса творишь…
— И что ты отвечала?
— А что я могу ответить? — пожала плечами Машка. — Сказала, что ты самый умный и самый добрый муж на свете.
— Спасибо, солнышко, — сказал я, обняв её за плечи.
Остаток вечера прошёл довольно спокойно. Мы долго беседовали с Машкой о предстоящем приёме.
— Егорушка, — спросила она, когда мы готовились ко сну, — а что это за человек, который тебе помог с портным?
— Государственный служащий, — ответил я осторожно. — Человек влиятельный, но и требовательный.
— А что он от тебя хочет взамен?
Я обнял её за плечи:
— Пока точно не знаю, солнышко. Завтра выясню. Но ничего плохого не будет, обещаю.
Машенька кивнула с пониманием.
Утром, после завтрака, я отправился к Ивану Дмитриевичу для обещанной беседы. На улице стоял ясный морозный день, снег поскрипывал под ногами, а дым из печных труб поднимался в небо ровными столбами.
У знакомого уже двухэтажного здания меня встретил тот же дежурный в сером кафтане.
— Иван Дмитриевич вас ждёт, — сказал он, даже не спрашивая, по какому делу я пришёл. — Проходите, он в своём кабинете.
Поднявшись на второй этаж, я постучал в дверь.
— Входите, Егор Андреевич! — послышался голос изнутри.
Открыв дверь, я вошел в кабинет, где Иван Дмитриевич, изучал какие-то документы. На столе помимо бумаг лежали несколько карт, перьевые ручки, печати, а также чернильница и песочница.
— Доброе утро, — поздоровался я, подходя ближе.
— Доброе утро, Егор Андреевич, — ответил он, отложив документы и поднимаясь мне навстречу. — Проходите, садитесь. Как дела с платьем? Портной оказался сговорчивым?
— Очень сговорчивым, — ответил я с улыбкой, усаживаясь в кресло напротив стола. — Жена в восторге. Работают уже в три смены.
— Вот и отлично, — удовлетворённо кивнул Иван Дмитриевич. — Матвей Иванович — мастер своего дела, но иногда нужно напомнить ему о приоритетах.
Он прошёл к камину, где потрескивали дрова, создавая уютную атмосферу, и подложил ещё одно полено.
— Знаете, Егор Андреевич, — сказал он, поворачиваясь ко мне, — я вчера много думал о нашем разговоре. И пришёл к выводу, что мы с вами можем быть очень полезны друг другу.
— В каком смысле? — поинтересовался я, хотя примерно догадывался, к чему он клонит.
Иван Дмитриевич вернулся к столу и сел напротив меня:
— В смысле того, что времена меняются быстрее, чем многие думают. Вы слышали, как англичане наращивают своё промышленное производство? Как французы совершенствуют военные технологии?
— Что-то слышал, — осторожно ответил я.
— России нельзя отставать, — продолжал он, наклоняясь вперёд. — Нам нужны новые технологии, новые методы производства, новые подходы к решению старых проблем. И именно вы, обладаете такими знаниями.
Он встал и подошёл к одной из карт на стене — подробной карте Тульской губернии.
— Взять, к примеру, ваше производство в Уваровке. За несколько месяцев вы создали то, что другие строят годами. Качественное стекло, фарфор, новые методы обработки металла. А ваши медицинские знания… — он покачал головой. — Градоначальник до сих пор не может поверить в то, как быстро вы его вылечили.
— Мне повезло, — скромно заметил я. — Случай оказался не самым сложным.
— Случай, говорите? — Иван Дмитриевич повернулся ко мне с лёгкой улыбкой. — А как насчёт операции, которую вы провели в соседней деревне? Тоже случай?
— Знания, которые накопил за годы учёбы, — ответил я уклончиво.
— Какой интересной должна была быть эта учёба, — заметил он, возвращаясь к столу. — Где же вы её проходили? В Европе? В Америке? Нет, Егор Андреевич. Это все знания из нашего будущего. Оттуда, где вы жили раньше.
Я лишь развел руками, соглашаясь.
Иван Дмитриевич налил себе чаю из стоящего на столе самовара и предложил мне: