— А эти… снимки… их можно сделать несколько?
— Можно, — подтвердил я. — И посылать в другие города, и хранить в архивах, и прикреплять к личным делам.
Иван Дмитриевич остановился посреди кабинета, и его взгляд приобрёл крайне задумчивый вид. Видимо, он начал понимать всю перспективу предложения.
— Боже мой… — пробормотал он себе под нос. — Если каждого человека можно будет… сфотографировать… и эти изображения хранить…
— Именно, — кивнул я. — Беглые крестьяне больше не смогут скрываться под чужими именами. Преступники не смогут бесследно исчезать в толпе. Можно будет точно установить личность любого человека.
Иван Дмитриевич вернулся к столу и схватил перо:
— А сложно изготовить такое устройство?
— Не сложнее, чем хороший оптический прибор, — ответил я. — Нужны качественные стёкла, точная механика и правильные химические составы. Но всё это вполне осуществимо.
— А химические составы… они опасны?
— Некоторые из них, да. Но при правильном обращении вполне безопасны. Я покажу, как с ними работать.
Иван Дмитриевич начал что-то быстро записывать:
— Егор Андреевич, вы представляете, какую революцию это произведёт в нашей работе? Никто больше не сможет скрыться от правосудия!
— Но это ещё не всё, — добавил я. — Такие снимки можно делать не только людей, но и документов, и предметов, и мест происшествий. Представьте, что в деле о краже вы можете приложить точное изображение украденной вещи!
— Обсудим! — воскликнул Иван Дмитриевич, отрываясь от записей. — Обязательно обсудим!
Иван Дмитриевич потёр руки:
— Отлично! А патент на эту технологию тоже оформим на тех же условиях?
— Конечно, — согласился я. — Один процент роду Воронцовых, остальное — государству.
— Превосходно!
Иван Дмитриевич прищурился, обдумывая мои слова:
— Звучит интересно. И когда вы готовы начать?
— После возвращения из Тулы, — ответил я. — Мне нужно обустроить мастерскую в Уваровке, подготовить материалы и инструменты. Скажем, через месяц я смогу принять первых учеников и показать им основы.
— Хорошо, — согласился Иван Дмитриевич. — А пока давайте я покажу вам кое-что интересное.
Он встал из-за стола и подошёл к большому шкафу в углу кабинета. Открыв дверцу, он достал оттуда какой-то предмет, завёрнутый в ткань.
— Это прибыло недавно из Англии, — сказал он, кладя свёрток на стол и разворачивая его.
Внутри оказались странные металлические детали — шестерни, рычаги, пружины, всё искусно сделанное, но сильно повреждённое.
— Что это? — спросил я, рассматривая механизм.
— Наши агенты нашли это в мастерской одного английского изобретателя, — объяснил Иван Дмитриевич. — Говорят, это часть какого-то вычислительного устройства. Но оно было разбито, а чертежи уничтожены.
Я взял в руки одну из шестерёнок. Она была сделана с удивительной точностью, каждый зубец идеально подогнан.
— Интересно, — сказал я. — Но без чертежей и без понимания принципа работы восстановить это невозможно.
— Я и не прошу его восстанавливать, — покачал головой Иван Дмитриевич. — Просто хотел показать, насколько далеко продвинулись англичане в точной механике. Мы отстаём, Егор Андреевич. И отстаём сильно.
Я положил шестерню обратно на стол:
— Это можно исправить. С правильными инструментами и обученными мастерами мы сможем догнать и даже перегнать англичан.
— Вот именно об этом я и говорю, — оживился Иван Дмитриевич. — Нам нужны ваши знания, ваш опыт. А вам — наша поддержка и ресурсы.
Он протянул мне руку:
— Так что, договорились?
Я пожал его руку:
— Договорились. Но помните — я делаю это добровольно и ожидаю того же уважения к моей свободе.
— Конечно, Егор Андреевич, — заверил он меня. — Всё будет именно так, как мы договорились.
Иван Дмитриевич вернулся за стол и достал из ящика какой-то документ:
— Вот, это то, о чём я говорил. Специальное разрешение от тайной канцелярии. С ним вы можете беспрепятственно проводить любые эксперименты и исследования, не опасаясь вмешательства местных властей.
Он протянул мне бумагу с внушительной печатью. Я внимательно прочитал текст — действительно, очень широкие полномочия, практически полная свобода действий.
— Спасибо, — сказал я, складывая документ и убирая его во внутренний карман кафтана.
— И ещё кое-что, — добавил Иван Дмитриевич, снова роясь в ящике стола. — Вот тут образцы английской стали. Самой лучшей, какую они делают для своих механизмов.
Он достал небольшую коробочку и открыл её. Внутри лежали несколько кусочков металла, аккуратно подписанных.