— Жене нужно платье к приёму у градоначальника. А портные говорят, что времени нет — все заняты заказами к сему торжеству.
Иван Дмитриевич задумчиво покрутил в руках стакан с чаем:
— Понимаю проблему. И что же вы предлагаете?
— Ничего особенного, — ответил я, внимательно наблюдая за его реакцией. — Просто подумал, что человек вашего положения может знать способы решения подобных вопросов.
— Могу, — кивнул он. — Но любая услуга предполагает ответную услугу. — При этом хитро улыбнулся.
— Мне нужно обдумать столь щедрое предложение, — сказал я с подчеркнутым сарказмом и тоже улыбнулся.
— Конечно, — согласился Иван Дмитриевич. — Но пока вы думаете, позвольте продемонстрировать добрую волю. Пойдемте, решим вашу проблему, с Матвеем Ивановичем.
Вернувшись к мастерской, я увидел, что Машенька действительно полностью поглощена выбором между тканями. Она стояла возле большого стола, на котором были разложены два отреза — изумрудно-зелёный бархат и глубокий синий шёлк. В руках у неё были образцы кружев и лент, которые она то и дело прикладывала к тканям, словно пытаясь представить, как всё это будет выглядеть в готовом платье.
Иван Дмитриевич тихо прошёл мимо нас и направился прямо к Матвею Ивановичу, который в этот момент что-то выкраивал за дальним столом. Я видел, как он отвёл портного в сторону, к окну, и начал что-то тихо ему шептать.
Поначалу лицо Матвея Ивановича было просто внимательным — он слушал, изредка кивая. Но постепенно его выражение начало меняться. Сначала удивление, потом нечто вроде испуга, а затем… благоговение.
— Батюшки светы! — воскликнул он вдруг так громко, что вся мастерская обернулась. — Да что же вы сразу не сказали, что вы — тот самый Егор Андреевич!
С этими словами портной бросился ко мне и низко поклонился, едва не касаясь пола лбом.
— Простите меня, ваше благородие! — говорил он, не поднимая головы. — Если бы я знал… если бы догадывался…
— Матвей Иваныч, что случилось? — удивилась одна из швей, прекратив работу.
— Ну что вы, — сказал я портному, чувствуя некоторую неловкость от такого приёма. — Не стоит так церемониться.
Портной выпрямился, но лицо его всё ещё выражало крайнее почтение:
— Ваше благородие, я… мы… — он запнулся, подбирая слова. — Весь город о вас говорит! О том, как вы градоначальника от смерти спасли! О ваших чудесных лекарствах и диковинных изобретениях! Вот я дурак старый! Не узнал сразу! А ведь столько о вас рассказывают… Говорят, вы такие штуки делаете, что диву даёшься. И стекло у вас какое-то особенное, и медицина ваша от всех недугов лечит…
— Слухи преувеличивают, — скромно заметил я.
— Ничего они не преувеличивают! — возразил портной. — Градоначальник сам всем рассказывает, как вы его в мгновение ока на ноги поставили. А уж если сам Глеб Иванович про человека такое говорит…
Он вдруг осёкся, словно спохватившись, и повернулся к мастерицам:
— Марья Петровна! Анна! Прасковья! Бросайте всё и слушайте!
Швеи остановили работу и с любопытством обернулись к хозяину.
— У нас особый заказ! — торжественно объявил Матвей Иванович. — Платье для супруги Егора Андреевича Воронцова!
— Ой! — всплеснула руками молоденькая швея. — Так это и правда он?
— Он самый! — подтвердил портной. — И работать мы будем не просто хорошо, а так, чтобы во всей губернии лучше не сыскать! Марья Петровна, вы с сегодняшнего дня отвечаете только за этот заказ. Остальные дела — на девчат.
Тут из-за одного из манекенов появилась пожилая женщина в тёмном платье с седыми волосами, аккуратно убранными под белый чепец.
— Будет исполнено, Матвей Иванович, — сказала она.
— Марья Петровна — моя лучшая мастерица, — пояснил он нам.
Женщина окинула внимательным взглядом Машку, оценивая её фигуру профессиональным глазом.
— Мария Фоминична, — обратилась она к Машеньке, — Какую ткань выбираете?
Машенька всё ещё была несколько ошарашена происходящим:
— Я… я ещё не решила окончательно…
— А что, если из зелёного бархата сделаем основу платья, а синий шёлк пустим на отделку. — предложила мастерица. Получится очень нарядно и необычно.
— Можно так? — с сомнением спросила Машенька.
— Для такого случая можно всё! — воскликнул Матвей Иванович. — Марья Петровна, делайте как считаете нужным. Денег не жалеть, материалов не экономить. Пусть будет платье на зависть всему городу!
Портной повернулся ко мне:
— Егор Андреевич, всё будет готово к завтрашнему обеду! — пообещал он. — Всю ночь работать будем, если потребуется!