– Я все сделаю. А ты старайся с ним разговаривать, но так, чтобы он отвечал односложно, иначе его живот будет слишком напрягаться. Он не должен потерять сознание. – Сказал неизвестный, подкладывая под ноги раненого шинель из солдатского снаряжения, которая валялась неподалеку среди всякого хлама.
– К-к-как тебя зовут? – заикаясь, спросил мальчишка у раненого товарища.
– Руди, Руди Байер.
– Откуда ты, Руди Байер?
– Из Германии, – шуткой ответил Руди. По одной улыбке этого парня можно было сказать о его добродушии и житейской простоте.
– А из какого города?
– Из Оффенбаха.
– А семья, у тебя есть семья? Они ждут тебя?
– Сын, у меня недавно родился сын. – Ответил Руди.
Неожиданно он вскрикнул, когда незнакомец прижал бинт к его животу и стал оборачивать вокруг тела. Постанывая, он все равно продолжал слегка улыбаться. Маленькая искра надежды обрела жизнь в его измотанных глазах. Надежда на то, что возможно он останется жить.
– Все, повязка готова, кровь будет впитываться в нее. Мы здесь надолго застряли. Твоему другу срочно нужно в госпиталь, иначе он умрет, – сказал незнакомец и отполз на другой конец воронки, чтобы обработать раненное плечо.
Шли минуты!
Неожиданно раненый запаниковал и стал стонать, выпучив глаза на солдата. Сидевший тут же немец, в непонимании стал расспрашивать о его беспокойстве, и тот, еле подняв руку, указал пальцем на незнакомца, еще сильнее выкатив глаза. На полностью вымазанной грязью форме был маленький участок голубого цвета. Таинственный солдат, грассирующий «р» в этот момент обрабатывал свое плечо и отвернулся.
– Француз, француз, – шепотом проговорил Руди. Оба в страхе переглянулись и перевели глаза на третьего. Услышав шептание тот повернулся и понял причину их боязни, но даже не подал виду. Перед ним были двое мальчишек, которых он мог в один миг отправить на тот свет, но по своим личным причинам он этого не сделал, а просто сидел и смотрел с абсолютно безучастным взглядом.
Французская форма времен первой мировой войны сильно бросалась в глаза противнику на поле боя – от всех других униформ ее отличал сине-голубой цвет, который сразу выдавал в солдатах бойцов французской армии. Двое молоденьких немцев поначалу и не узнали в сидящем рядом с ними солдате врага. Находясь первый день на фронте, они лишь в теории представляли себе французскую униформу, а все разговоры в учебке о «голубых мундирах» вылетели из головы. Неожиданно француз произнес:
– Да, я французский сержант и в данной ситуации считаю бессмысленным лить кровь друг друга. Мы сегодня уже изрядно повоевали, хватит. Убив друг друга, мы ничего не добьемся этим. От вашей или моей смерти не зависит исход войны.
– Д-да, – опять заикаясь от страха, пролепетал наш герой.
– Все мы когда-то умрем, это только вопрос времени, – слабо протянул Руди.
– А ты молчи лучше, не разговаривай, а то живот напрягаешь. Возможности отправить тебя в госпиталь нету, поэтому лучше не усугубляй свое положение лишний раз. – Приказал француз и продолжил залечивать плечо.
– Сколько я протяну? – спросил Руди.
Беседу прервала пулеметная очередь со стороны немецких окопов. Туман к этому времени постепенно рассеивался. На другом конце поля разыгралась целая драма. Французский солдат, во время атаки прыгнувший в одну из сотен воронок, пытался вернуться на свои позиции. Со стороны французской линии обороны ему кричали, подбадривая возгласами, и время от времени прикрывали винтовочным огнем, прицельно стреляя в щиток пулемета. Каждый такой прикрывающий выстрел давал возможность бойцу перебежать из одной воронки в другую, но очередная пуля настигла его.
– Отсюда невозможно выбраться, – проговорил француз, – следят за каждым движением.
Прошло около получаса. Состояние Руди заметно ухудшилось. Он смотрел перед собой неподвижно. Со лба стекал холодный пот. Он желал что-то сказать, но губы только искривлялись от бессилия.
– Что с ним?
– Умирает. – Ответил француз.
Глаза Руди были уже неживыми. Они закатились кверху и вместо зрачков были видны только пугающие глазные белки. Он глубоко дышал, жадно вбирая воздух широко раскрытым ртом, губы дрожали. Каждая мышца в его теле была полностью расслаблена.
– Он уже мертв. – Цинично произнес француз.
– Но он же еще дышит. Сделайте что-нибудь.
– Это предсмертная минута. Ему уже ничем не поможешь. Дай ему спокойно уйти.