— Не беспокойся, я не позволю ей насильно склонить тебя в нашу веру.
— Это так щедро с ее стороны. — Эссейл поднял взгляд. — Очень щедро.
— На нашей родине есть и другие. — Сола приняла тарелку с энчилада… и только сейчас осознала, что умирает с голоду. — У нас есть святые на каждый случай.
Он повернулся к плите.
— Миссис Карвальо? — Когда женщина посмотрела на него, он поднял медальон. — Спасибо. Это честь для меня.
— Ешь. Мы идем на вечернюю службу…
— Вовэ, не думаю, что это хорошая идея…
— Да, — сказал Эссейл. — Идеально. Мы пойдем, воистину.
Закрыв тему, Эссейл начал выкладывать на своей тарелке горку, и он выглядел обновленным изнутри и снаружи благодаря особенной улыбке на его лице.
Спустя мгновение Сола просто решила плыть по течению. Она не знала, сколько времени у них осталось, но будь она проклята, если не насладится каждой секундой.
Все остальное — непозволительная трата неожиданного подарка судьбы.
Глава 24
Эссейл начал с sopa de fubá[67], которая представляла собой отличную комбинацию листовой капусты и сосисок в густом бульоне. За чем последовали три порции feijoada, смеси копченой ветчины с белым рисом… с хорошим количеством pão de queijo[68] на краю тарелки. Десерт назывался sobremesa de banana com queijo[69].
Банановый пудинг.
Не он один уплетал за обе щеки, образно выражаясь. Все, включая Марисоль, ели так, словно прошел год с последней трапезы. А потом, когда закончили, они просто отодвинули кресла и остались сидеть за столом, потому что все остальное, казалось, требовало непомерных усилий.
Но Эссейл давно думал о кое-чем и не мог больше ждать.
Посмотрев на Марисоль, он сказал:
— Ты поможешь мне подняться наверх, в мою спальню? Я бы хотел принять душ и прилечь перед поездкой в церковь, и мне понадобится помощь.
Марисоль кивнула ему, поднимаясь на ноги.
— Давай я сначала уберу…
— Нет, — резко заявила Миссис Карвальо. — Я сама уберу. А потом тоже прилягу. Мы выезжаем в одиннадцать двадцать. Я не хочу опозданий.
Эссейл встал.
— Позвольте заверить вас, мадам, что помощь вашей дочери будет носить сугубо медицинский характер.
— Ты хороший мальчик. А сейчас ступайте! Все вон из моей кухни.
— Вы оказали нам честь свое трапезой.
На этих словах все мужчины встали и низко поклонились крошечной, седовласой женщине, и, судя по смущению на морщинистом лице, Эссейл понял, что они угодили ей… хотя она сама в этом никогда не признается.
— Достаточно церемоний, — пробормотала бабушка Марисоль, отвернувшись к раковине и достав средство для мыться посуды «Ivory». — Ступайте уже.
Эрик и Эвейл последовали указаниям от и до: придерживая руками свои раздувшиеся, как мячи, животы, они спустились в свои комнаты. Когда Маркус помедлил, Эссейл поспешил успокоить его.
Положив руку на его предплечье, он тихо сказал:
— Иди отдыхать.
— Ты уверен?
— Ты никогда не выиграешь в этом споре. И мы найдем другой способ услужить ей, обещаю.
Когда Маркус кивнул и последовал за близнецами в подвал, Эссейл подал руку Соле и, используя свою физическую слабость в качестве предлога, притянул ее ближе к своему телу.
Под мягкой, тонкой больничной формой, в которой его отправили домой, он уже был в полутвердом состоянии, его сексуальная нужда пробудилась, оживляя все тело, придавая ему фокус и весьма знакомое чувство срочности. Но он помедлил, когда они завернули за угол к гладкой лестнице, и он увидел свой кабинет.
— Что такое? — спросила Марисоль. — Тебе нужно присесть?
— Я провел там много часов. — Эссейл указал на открытый дверной проем, на полосу света из коридора, вспарывающую темноту и падающую на рабочий стол как некое предзнаменование. — Потратил столько времени и сил.
— Пошли, — мягко позвала его Сола. — Давай не будет думать об этом сейчас. Сводим тебя в душ.
Он позволил Марисоль подвести его к лестнице и удивился тому, насколько слабыми были его ноги. Даже с потерей веса, они с трудом держали его вертикально при подъеме по лестнице.
В хозяйской спальне было темно, и он усилием мысли включил приглушенный свет…
— Ты установил датчики движения? — спросила Марисоль.
— Э-э… да. — Ему нужно было следить за своей речью, ведь вампиры не привыкли пользоваться выключателями. — Посмотри на это место. Я… вернулся.
Круглая комната с окнами вдоль стены, выходящими на зимний пейзаж, который растянулся на многие мили. Отделанная панелями из ореховой древесины, комната была освещена мягким светом, и современный декор служил неприметным фоном для открывающейся красоты ночного горизонта.