Признаться, после дуэли с Пелагеей, я так сильно был рад тому, что выжил, что на какое-то время превратился в форменного идиота. Назвал зачем-то реликвию, которую ворожеи рода Семеновых передавали друг другу чуть ли не целую тысячу лет, семейной книгой рецептов.
— То не просто «поваренная книга»! — возмутился тогда Василий. — То древние знания, помноженные на опыт сотен ворожей! Сила твоя, хоть и огромна, хозяин, да только без этой «поваренной книги», как ты выразился, грош ей цена. Не ты ли, давеча, Пелагее жизнь свою отдал?
— Технически, не я это был, — попытался отмазаться я, но все же признал свою неправоту. Нет у меня привычки бодаться там, где я действительно не прав.
— А, ведь, ее сила перед твоей меркнет. А что толку? Размазала Пелагея тебя, как таракана. Одним лишь опытом раздавила.
— Да понял я уже! — постарался уйти от неприятного разговора я. — Опыт в нашем деле — все. Сила есть — ума не надо, это не про меня и все в таком духе. Вась, хватит уже мозг делать, я только воскрес, дай привыкнуть к этой мысли.
Душнила кот меня тогда действительно сильно раздражал. Я буквально из мёртвых восстал, а он заладил: «фолиант — то, фолиант– сё…» — так и не дал как следует отпраздновать мое расчудесное спасение. Правда, мозгами-то я понимал, почему не хочу ввязываться в новую авантюру с поиском фолианта Варвары, но внятно объяснить свою позицию коту мне не удавалось.
Да, друзья, вы все верно рассудили — сильно меня тогда угнетала ситуация с моей сестренкой Верой. Мозг отказывался принимать как данность ее новый облик и новый, так скажем, образ жизни. Мне попросту требовалось время, алко-пауза, если угодно, для того чтобы «перезагрузиться», настрадаться как следует, и уже через классический абстинентный синдром выйти на путь света. Опять же, я не так давно заделался матерым убийцей, крошившим налево да направо упырей. И, хоть, формально, я таковым не был — убить мертвое нельзя, можно только упокоить, но пойди еще осознай это, свыкнись с новым своим ремеслом…
Даже не знаю, как описать свои эмоции в тот период. Навалилось все тогда, сил никаких терпеть не было. А кот, на пару с отцом Евгением, не давали решить свои морально-этические дилеммы так, как я привык их решать. Дали отлежаться пару деньков, а после с удвоенной силой насели, мол, стоит уже озаботиться поиском реликвии клана Семеновых, пока кто другой этим вопросом не озадачился.
К слову, именно охота за этим фолиантом и привела меня к столь неоднозначной ситуации — я о своем временном заточении, если что. Голова моя сейчас крайне туго соображала — судя по всему, я тут уже несколько часов вниз головой болтаюсь. Плюс, сейчас я начал ощущать и острую боль в голенях. Попытался извернуться, чтобы увидеть причину столь острого болевого синдрома и тут же получил обжигающий ожог. Какая-то красная нитка, свисавшая со спицы, вонзенной мне в большеберцовую кость, жгла так, словно не из шерсти была сплетена, а отлита из металла и только вытянута из прокатного станка. Я рефлекторно дернулся в сторону от этой нитки и получил такой же ожог с другой стороны. Очевидно, обе мои голени был проткнуты спицами, а нитки, свисавшие с них, ограничивали мои действия. То была своеобразная клетка и одновременно с этим — пытка.
«Вот же, зараза… — мысленно ругнулся я. — И как выпутываться?»
— Что-что? — промяукал в моей голове кот. — Повтори-ка, хозяин. Я почти расслышал тебя.
Ясно — я, кажется, научился говорить с котом не вербально. Ладно, хоть что-то хорошее. А, ведь, как все здорово начиналось…
Благодаря связям и аналитическим способностям отца Евгения нам удалось выяснить, где именно ворожея Варвара Семенова хранила столь важную для меня книгу. Оказалось, что никакого великого секрета в том не было — фолиант до недавнего времени хранился у нее дома в Алтайском Крае. Сам я, по понятным причинам, наведаться туда не мог. Почему не мог? Тут все просто — до поры до времени, мне нужно было залечь на дно. Нельзя было допустить моего повторного столкновения с одураченными нами ворожеями Пелагеей и Радмилой. Да, нам удалось вывести меня из уравнения. По факту на дуэли свершилось то, что должно было свершиться — ворожея требовала от меня сатисфакции в связи с моим незаконным и нежданным вступлением в ее наследство. Я эту сатисфакцию ей предоставил и честно помер, как того и хотела Пелагея. Формально, требования Пелагеи были удовлетворены и тому были свидетели, так что в мире Ночи и перед ее обитателями я предстал чистым, аки агнец божий. Ну а то, что при мне в тот момент не оказалось никакой силы, так в условия нашей с Пелагеей дуэли этот пункт и не входил. Она вызвала меня на дуэль и я на нее явился. Все. Остальное уже никого не касается. Ну и что, что вместо меня в моем теле в тот момент находился Геворг? Кому до того какое дело? Во-первых, доказать этот факт, задача если и возможная, то безусловно крайне сложная. А во-вторых, бюрократию никто не отменял. Даже в мире Ночи она всем заправляет. Дуэль состоялась. Я погиб. С меня взятки — гладки. Второй раз за такое на дуэль уже не вызовут — никто не поймет. Ну а то, что я все же после воскрес, при помощи все того же Геворга, так это уже мои трудности.