Разумеется, такие лишения не остались напрасными — Вилкина в кратчайшие сроки смогла влиться в нелегкий производственный процесс, а вместе с этим умудрилась и дать стране «угля», то есть, выполнить прогноз по направлению дел в суд — своеобразный план для следователей.
— Зараза, — вполголоса выругалась Катерина, положив трубку внутренней связи, — меня уже час, как не должно быть на рабочем месте. С чего он вообще взял, что может… Хотя…
Девушка вдруг осеклась. Это же Сапогов, что с него взять? Он всегда был самодуром и Катерина уже давно привыкла и к такому обращению с собой, и к своей незавидной участи. Или не привыкла? Если нет — привыкнуть все же стоило бы, поскольку иного пути сделать мир чище Катерина пока не знала.
Ладно, заставлять ждать полковника, было не принято. От подчиненных начальник районного уголовного розыска Виктор Геннадьевич Сапогов требовал (и, от части, он был прав) немедленной реакции на любое свое «фи». Работа их была, мягко говоря, не самой регламентированной. В любой момент, в любую секунду могло произойти нечто такое, что требовало от него самого, и от его подчиненных незамедлительной реакции.
Вилкина взглянула на часы — половина десятого вечера. Тут одно из двух — либо в городе что-то стряслось, либо всплыл какой-нибудь ее косяк. Гадать на кофейной гуще было некогда, а потому Вилкина незамедлительно направилась в кабинет начальника. А что гадать — сейчас, собственно, все и вскроется.
Катерина собрала вещи, выключила компьютер, погасила свет и вышла из своего кабинета — возвращаться она сегодня уже не планировала. Проходя по вымершему коридору мимо кабинета, принадлежащего, некогда, Ромке Звягинцеву, Вилкина уже привычным усилием воли подавила ощутимый укол боли в груди. Оперативник погиб, выполняя ее, Вилкиной задание. Погиб, впутавшись туда, куда Вилкиной приказали не впутываться.
Тут следует отметить, что «следователь» в нашей стране профессия специфическая. Де-юре подразумевается, что каждый следователь процессуально самостоятелен. Это означает, что любой следак сам решает, как ему работать с тем или иным делом. Но, по факту, над любым следаком имеются начальники. У тех начальников есть свои начальники и так далее по списку. Вилкина же решила пойти против шерсти и сломать систему. Не вышло — система легко ломается только в кино, ну или в романах писателей, по которым это кино после и снимают. В реальной жизни существует слишком много условностей и вводных, заставляющих человека становиться простым винтиком в отлаженных годами и десятилетиями механизмах под названием Управление Внутренних Дел и Следственный Комитет.
Да, строптивый характер Вилкиной заставил ее пойти против системы, и ей даже удавалось некоторое время плыть против течения. Но жизнь — не роман. В жизни любая попытка переломить то, что отлажено годами, может привести к фиаско. И полгода назад Вилкина была близка к такому фиаско. Отделалась она тогда, можно сказать, легким испугом. В том замесе, в который она попала по собственной же глупости, ей переломали ребра (спасибо штатному бронежилету) да проделали нештатное отверстие в боку. Ромке Звягинцеву повезло меньше, он погиб. Его смерть Вилкина, разумеется, записала на свой воображаемый «счет» и вот уже несколько месяцев боролась с этой болью, как могла. Сначала на больничной койке боролась, приходя в себя после ранения, а после и дома. Для своих сослуживцев и подчиненных она проходила реабилитацию, но по факту, находилась под прессом внутренней проверки.
Ребра после переломов срослись довольно быстро. Да и дырка в боку порадовала отсутствием осложнений — на Вилкиной вообще все раны заживали, как на собаке. По большей части, в физическом плане реабилитировать Вилкиной было нечего. Страдало не тело — страдала ее психика. Не каждый день своим руками роешь могилу хорошим парням, это, во-первых, а во-вторых, далеко не каждый день люди открывают для себя мир, о котором раньше только в фэнтезийных романах читали.
Пока шла, так называемая, проверка СБ, Катерине пришлось еще и разбираться в сложностях и хитросплетениях отношений разных силовых ведомств. Кто, в итоге, кому подчиняется Вилкина так и не поняла. В свете новых вводных, предоставленных полковником Смирновым (он же отец Евгений), Вилкина пришла к мысли, что в этом вопросе сам черт ногу сломит. Попыхтев над этой задачкой с недельку, и не найдя очевидного ответа, Катерина решила забить на этот вопрос и заняться более приятным для любой девушки делом — самоедством. Пусть себе проверяют — Катерина же официально проходит реабилитацию, вот и нечего голову забивать всякой ерундой.