Лиц, разумеется, было не видно, но распознать молодого человека в гражданском и его спутника в черной рясе было нетрудно, а это уже немало. Можно было вычислить приблизительные рост и вес подозреваемых, оценить их походку, понять, когда и откуда они пришли и как уходили после. Все это Катерина считала на глазок и записала в свой блокнотик, не забыв отразить в заметке действительно исполинские размеры дрессированного кота. Почему дрессированного? Тут все просто: в парк кот вошел на задних лапах, словно человек, причем в этом положении он почти достигал плеча мужчины в гражданской одежде.
— Цирковая пантера, что ли? — пробубнила себе под нос следователь, напрягая зрение. — Кто вообще позволил такое опасное животное содержать в домашних условиях?
Первая запись была сделана в виде нарезки. Вот парочка с огромным черным котом прошла в парк, а через сорок пять минут вышла из него тем же путем. Ну, как вышли — из парка подозреваемые уже выбегали, причем кот бежал уже на четырех лапах. Время и дата событий совпадали с показаниями свидетелей, все чин чинарем. Запись была ужасной, на безопасности в стране все еще экономили и в парках устанавливали, видимо, самые дешевые камеры. С другой стороны, хорошо хоть эти были. В той дыре, где Вилкина служила раньше, о таком и мечтать не приходилось.
Так, с подозреваемыми разобрались, решила девушка и была уже готова смотреть видео с ближайшей станции метрополитена, как ее взгляд привлек второй видеофайл из папки «Тропарево». Признаться, на видеозаписи с уличных камер наблюдения парка «Тропарево» Вилкина ожидала увидеть только ту парочку с котом, о которой говорил свидетель, но наличие второго файла свидетельствовало, что есть еще какая-то зацепка.
— Чего же ты, Самойлов, такого накопал интересного? Ну-ка, глянем…
Вилкина открыла файл. Пошла запись. Дата была той же, только время — раннее утро.
— Так, стоп! — притормозила видео Вилкина, не веря своим глазам. — Что за хрень?
Девушка перевела бегунок тайм-лайна на начало записи и включила ее еще раз. Перед ней красовался тот же парковый вход, что и на видео с подозреваемыми, только на этот раз в кадр, кажется, попала та самая девушка, которую на следующее утро обнаружат собачники. «Лыжница» на видео, пошатываясь, прошла в парк. Ни лыж, ни лыжных палок при ней не было. Одежда на ней была той же самой, что и на трупе. Катерина не была экспертом, но даже ее познаний в судебной медицине было достаточно, чтобы понять — тот труп, что она видела утром, пролежал там как минимум месяц. Об этом свидетельствовало все: цвет и состояние кожных покровов, окоченение, причем уже вторичное (труп попросту замерз на холоде), разлагающиеся ткани и так далее. Не могла эта девушка вот так запросто своим ходом прийти в парк. Вывод — на записи какая-то другая девушка. Похожа на покойницу — да, бесспорно, но все же не она. Настораживало лишь одно. Запись, где живая еще лыжница заходит в парк, есть, а где выходит — нет. И что это означает? А ничего. Она действительно могла войти в парк демонстративно, под камерой, а выйти где угодно в другом месте. Выводы не заставили себя ждать. Очевидно, кто-то сильно постарался, чтобы придать сходство девушке на видео и обнаруженному утром трупу. О том, что это может быть именно та девушка, Вилкина даже не заикалась. Сделанный ею вывод потянул за собой другие вопросы. Зачем этот спектакль? Запутать следствие? Ввести в заблуждение? Кому это надо? Причастны ли к этому делу те двое подозреваемых?
Внезапно затрезвонил внутренний телефон, заставив Вилкину вздрогнуть от неожиданности.
— Катерина Алексеевна, все уже собрались, — сообщила секретарша Сапогова, — ждут только вас.
Несмотря на позднее время, на совещании собрался практически весь отдел. Были и сторонние лица, что наводило на мысли о том, что делом их серийника заинтересовались и другие органы. Катерина срисовала троих угрюмых мужчин в штатском, они сидели по правую руку от Сапогова, что уже само по себе придавало им веса — абы с кем Сапог свою славу не делит. Стало быть, ФЭБсы, решила Вилкина и даже немного порадовалась этому факту. Не нравилось ей это странное дело, было в нем что-то такое, что выворачивало ее нутро наизнанку. Попросту говоря, Катерина впервые в жизни испытывала простой животный страх. Ей даже сны начали сниться кошмарные, чего раньше за ней никогда не водилось. Стоило ли говорить, что Вилкина была бы очень рада, если бы это дело перехватила какая-нибудь другая структура. Но что-то ей подсказывало, что этого не произойдет. Карты спутать федералы могут, а полностью забрать дело — вряд ли.