Только вот драуг не торопился. Оглаживая горячими шершавыми ладонями обнаженную кожу Йанты, ласкал бедра, поясницу, ложбинку между ягодицами… Протиснув ладонь между ее бедер, легонько прошелся кончиками пальцев по мгновенно увлажнившейся и набухшей плоти. Йанта, уткнувшись лбом и плечами в стену, терпела, понимая, что в этот раз вряд ли будет так, как было… Ну, сама виновата. Злость на себя и Фьялбъёрна, который мог бы все же не оставлять по себе такую память, мешалась со стыдом и унижением, застревая в горле тяжелым, горьким, плотным комком.
— Ноги раздвинь, — хрипло велел Фьялбъёрн, поднимаясь руками выше, гладя её бока, приникая жесткими требовательными губами к ложбинке между шеей и плечом.
Йанта едва не всхлипнула, заставляя себя сжать губы и радуясь, что ее лица не видно. Низ живота уже налился горячей сладкой тяжестью, и до изнеможения хотелось расслабиться, отдаться, принимая ласки и лаская в ответ, а в глазах темнело от ненависти к себе за это.
Выполняя приказ, она еще подалась назад, отступая от стены, но по-прежнему прижимаясь к ней плечами и ладонями, расставила ступни пошире, чувствуя на уровне коленей спущенную ткань штанов. От этой унизительной вымученной покорности и собственного желания, хорошо заметного драугу, было еще слаще и отвратительнее, тошнота мешалась с диким возбуждением… Фьялбъёрн, неизвестно когда раздевшийся сам, просунул ей руку под рубашку и нагрудную повязку, погладил затвердевшие соски, спустился пальцами к промежности и снова задержался там, лаская куда нежнее, чем можно было ожидать, так что Йанта до боли закусила губу, чтоб сдержать стон.
— Нравится? — прошептал драуг ей на ухо, легонько прикусывая мочку и тут же зализывая.
Йанта молча дернулась, отодвигаясь, насколько могла, больше для того, чтобы показать себе — она не хочет, на самом деле, прильнуть к этому горячему огромному телу. Драуг, снова хмыкнув, дернул её бедра на себя, прижимаясь возбужденной скользкой плотью между ног. Йанта стиснула зубы, ожидая неизбежного…
— Еще раз устроишь такое — голову оторву, — низко проурчал на ухо ненавистный голос, опять окатывая волной мурашек и ознобом по всему телу.
— Не оторвешь! — не выдержала Йанта. — Не будет никакого другого раза, понятно? Давай уже, не тяни!
— Не терпится? — услышала она довольный смешок. — Ты же хочешь, я вижу…
В голове вдруг стало пусто и ясно, а тело будто окатило ледяной водой, смывая возбуждение. Йанта выгнулась, отталкиваясь ладонями от стены. Медленно вдохнула, заставляя себя втягивать сгустившийся вокруг воздух. Прижалась к груди драуга, запрокинув голову назад, на его плечо, посмотрела в темнеющий потолок — где-то рядом и сбоку маячило, словно сквозь туман, лицо Фьялбъёрна. Разомкнула непослушные, будто замерзшие губы, так же медленно и четко выговаривая каждое слово:
— Я. Тебе. Не подстилка. Хватит. Хочешь наказать — веди на палубу и пори. Да хоть к псам за борт. Все равно. Но не так.
Помолчала, собираясь с ускользающими мыслями, и, не шевелясь, спокойно добавила:
— Руки убери. И отойди. Сам. Еще раз тронешь — и ждать островов, чтоб уйти, я не стану.
— Девочка…
В голосе драуга, кажется, была растерянность. Может, и еще что-то, но Йанта уже не слышала, потому что её скрутило жестоким спазмом от усилия удержать рвущуюся изнутри силу. Слепая ярость кипятком жгла нутро, требовала излиться, Йанта стиснула зубы и сжала пальцы в кулаки, не позволяя себе…
Драуг рванул её за плечо, разворачивая, встряхивая, заглянул в лицо. Йанта рвано вдыхала и с трудом выдыхала густой, напоенный все тем же смолистым запахом каменной крови воздух, старательно смотря мимо, но Фьялбъёрн все же добился своего, ухватив ладонью за подбородок и поймав взгляд. Глухо охнул — и подхватил на руки. Одним длинным шагом-прыжком оказался у кровати, рухнул на нее вместе с Йантой, прижимая её к постели, накрывая собой.
Зашептал, удерживая бьющееся в судороге тело:
— Девочка… Моя… Тише… ну что ты… Ты и правда подумала… Тише, тише… Все! Все, слышишь? Ничего не будет. Ничего… Забудь… Забудь… Я не хотел…
Йанта, не узнавая слов ставшего вдруг непонятным языка, сопротивлялась, пытаясь вывернуться, не понимая, где она и что происходит, потом всхлипнула, чувствуя, как её сжимают в объятиях, покрывая поцелуями лицо, шею, плечи. Сорвав одежду, Фьялбъёрн целовал её неистово, торопливо, словно боясь отпустить хоть на миг. Гладил, позволив освободиться ровно настолько, чтоб обнять целиком, вжавшись спереди и не переставая выглаживать сзади. Шептал что-то нежное, успокаивающее, не имеющее ровно никакого смысла, как испуганному зверю, и снова целовал, гладил и прижимал.