Через десять минут оба и патрульный, и конюший лежали на полу без сознания.
Глухой улыбнулся.
Хлорал гидрат сработал быстро и эффективно.
Глухой достал из кармана дождевика пистолет. По дороге к стойлам, где содержались лошади, он прикрепил к его стволу глушитель.
Восьмой день Рождества был законным выходным и никто ничего не ожидал получить от Глухого. Никакой почты в законные выходные. Никакой доставки от "Юнайтед Деливериз". Никаких доставок от "Федерал", "Эмори", "Пьюрэлейтер" и прочих экспресс служб. Лишь тишь да спокойствие. Как и подобает первому дню Нового Года.
Машина патруля "Адам Один" была направлена к зданию арсенала в 1:30 пополудни из-за того, что кто-то из живущих по соседству позвонил в 911 и сообщил о лошадинных криках.
К прибытию патруля шестнадцать лошадей еще были живы. Они собственно и не кричали. Кричала лошадь с белыми от ужаса глазами, один из патрульных описал её как "причитающей по умершему", но он был ирландцем.
Восемь лошадей были мертвы.
Каждую из них застрелили.
Это были черные лошади.
И вот теперь все серьёзно.
Хотя, возможно, отрезанное ухо тоже было серьёзным. Может быть, отрезанное ухо было не просто способом Глухого заявить о себе во весь голос, а кроме того – обещанием перехода к кровавому мессиву.
Карелла и Браун смотрели на мертвых лошадей.
Было очень много крови.
"В этом нет смысла", – сказал Карелла.
Он думал, что лошади ничего плохого не сделали.
Он думал, что то были красивые и невинные животные.
Восемь из них были мертвы.
Все они – черные.
Браун думал, что все было спланировано еще тогда, в октябре. От этой мысли по спине пробегал холодок.
Оба мужчины долго стояли возле мертвых лошадей.
Снаружи по-прежнему шел дождь.
Дождь прекратился на второй день Нового Года, девятый день Рождества. Ему на смену пришло голубые небеса и арктические температуры. Гофер был не против холода. Дождь мог доставить массу проблем. Взрывчатку следует держать сухой.
Проникнуть внутрь оказалось даже проще, чем ожидал Гофер.
У входа за вращающейся дверью стоял коп в форме, но у Гофера на рабочем комбинезоне был пластиковый бейдж с его цветным фото и надписью "Полицейский департамент Исолы. Транспортный отдел". Кроме того, в руке у него был ордер на фирменном бланке полицейского департамента Исолы, что уполномочивал ему проверить электропроводку всех пятнадцати автомобилей в подчинении 87-го полицейского участка.
Полицейский у ворот взглянул на его бейдж и спросил: "В чем дело?"
Гофер предъявил ему ордер.
Полицейский спросил: "Ты говорил с сержантом?"
"Он сказал зайти, когда буду возвращаться, " – сказал Гофер.
На самом деле он ни с кем не говорил. Никогда не проси, никогда не сожалей – таким был его девиз. Заходишь как к себе домой куда бы то ни было, даешь объяснения только если спрашивают. Ему не хотелось появиться в участке снова, потому что даже несмотря на то, что он сбрил усы, которые носил со времен Вьетнама и что сейчас на нем были большие очки, оставался риск быть опознанным. Он прикинул, что, если неожиданно появится сержант и спросит какого черта он здесь делает, ему может помочь блеф. Снова показываешь документы, говоришь, что не ожидал нарваться на внутреннюю проверку ради того, чтобы обслужить несколько гребаных автомобилей. И считаешь, что они должны были обрадоваться вместо того, чтобы давать ему взбучку. Если вдруг дело станет совсем туго, он был готов свернуть всю работу за минуту. Ни одно дело не стоит того, чтобы сесть в тюрьму. Работая здесь без усов и в фальшивых очках, он надеялся, что никто не проведет связи между ним и парнем, посетившим комнату детективов в канун Нового Года. Этот расчет строился на том факте, что большинство людей – даже копы – умеют замечать только внешнюю мишуру.
– Большая часть "барахла" на маршруте, – сказал полицейский. – смены будут меняться не раньше, чем без пятнадцати восемь.
Сейчас было десять минут восьмого. Солнце полностью взойдет не раньше семи двадцати двух утра. А полностью стемнеет сегодня в четыре сорок шесть пополудни. Фонарь за зданием участка был очень тусклым.
– Я займусь всеми машинами, которые сейчас под рукой, – сказал Гофер. – Придержи остальные, как только они появятся.
– С каких это пор вы, ребята, начали делать выездную работу? – спросил полицейский.
– Обычно, если что-то было не так, мы пригоняли их в центральный гараж.
– Праздники, – сказал Гофер. – Мы зашиваемся в центре.
– Ладно, валяй, – сказал полицейский.