Да и найти красноволосого оказалось нетрудно: он же сам сказал, что связь заклинателя и мастера сильна, выходит, и она за эту нить подергать может. Смогла, пришлось только снова палец расковырять и сосредоточиться как следует, думая о своем странном учителе.
Она долго шла за ним, выжидая случая приблизиться и стянуть табличку, но его все не представлялось. А потом откуда-то взялась лицемерная сестрица Дин и спутала ей все планы. И вовсе не собиралась она подслушивать и подглядывать, просто дело свое решила до конца довести. Вот. Пришлось, правда, снова в Тень нырять, чтобы поближе подобраться. Кто же знал, что там такое начнется?
Госпожа Гуй смотрела, как эта распутная девка увивается перед варваром, только что росой под ноги не ложится. А тот и рад, будто не понимает, чего она от него хочет.
Злость жгла изнутри, грызла внутренности, разъедала кислым уксусом… Нет, не злость — ревность. Дикая и закоренелая, давно проросшая… Что? Осознание этого потрясло ее и снова открыло ту саму шкатулку с воспоминаниями. Да так, что крышка у последней отвалилась, и все содержимое разом вывалилось на голову.
Было… Все это уже было. Она так же стояла, боясь дышать, и смотрела на то, что ее глазам видеть не полагалось. Женщина у него на коленях… та же самая, только звали ее иначе. Как она ей завидовала… Зря как оказалось.
Ночь, всплеск, всколыхнувший черную озерную гладь, украденный жемчуг…
«Ты похожа на отражение Луны в воде: изменчива, тревожна и… кхм… бледна»… Той он бы сказал «красива», а ей вот слова пожалел.
И еще… еще… обида, горькая, почти детская, страх, пробирающий до костей… Гарь, запах крови, грязь, блеск солнца на чьих-то доспехах, скрип колеса… Холод, зверский холод… но страх сильнее.
Ее руки ощупав отброшенный в сторону пояс, вытащили из него тонкий золотой слиток, но глаза видели другое… Борьба, жестокая, отчаянная, звон клинков и снова кровь, мешающаяся с грязью. Крики, насмешливая фраза, прерванная руганью и жестокими ударами… Паника, бег, кровавый привкус во рту и колотье в боку… Снова ужас. На сей раз от осознания того, что натворила.
Вот как, оказывается, бывает: ты боишься всех и вся, трясешься, что испуганные кролик, ненавидишь, считаешь всех через одного злодеями, а на самом деле, выходит, самая последняя дрянь — это ты и есть.
Рука разжалась и табличка, предательски звякнув, отскочила в сторону. «Смерть». Она подняла ее дрожащими руками и снова с головой окунулась в воспоминания.
Смерть… Смерти в ее жизни было чересчур много, а еще тьмы, боли, унижения… Да вовсе не было там ничего стоящего, кроме одного-единственного светлого пятнышка, и то она растоптала своими же ногами.
Слезы катились по ее щекам, но она их и не замечала. И когда он позвал ее, вышла, даже не пытаясь скрыть смятения. И стояла, не зная, что сказать. Жалкая, нелепая, не умеющая даже попросить о прощении. И на колени бросилась от того, что не могла выразить переполняющие ее чувства иначе.
— Вы дали мне имя, — произнесла она, не поднимая головы, — а я… я… — голос ее прервался и больше она не могла произнести ни слова.
— Перестань, Ин Юэ, я же сказал, что не держу на тебя зла.
Он не стал поднимать ее, просто подошел и сел рядом, еще и по голове погладил, будто ребенка или больную зверюшку. И она совсем позабыла обо всех приличиях, о том, что нельзя, что можно, о том, что давно уже не маленькая — подалась к нему, обхватила его колени, прижалась к ним лицом, размазывая слезы по драгоценному шелку и долго-долго ревела, выплакивая жгущее ее огнем чувство вины, утраты и бесконечного презрения к себе самой.
Мастер не торопил ее, ждал, лишь руки опустил ей на плечи, и от тепла их плакалось легче.
Когда слезы кончились, она не сразу успокоилась, а все вздыхала прерывисто и горько. Боль не ушла до конца, но она смогла наконец мыслить — и еще сильнее сжала в пальцах золотую табличку.
— Вы же хотели, чтобы я выбрала этот путь, правда? — спросила она, едва осмеливаясь поднять на него взгляд.
— Для заклинателя не найти врат более подходящих, — согласился он. — Они могут дать тебе многое, если не побоишься принять свою силу.
— А вы? — спросила она помолчав. — Вы ведь найдете для себя лучший путь?
— Возможно, — ответил он просто и продолжил очень тщательно подбирая слова: — Это лишь один вопрос из многих и далеко не самый сейчас важный. Но по крайней мере за тебя мое сердце будет спокойно.
И она ощутила такое воодушевление, которое, должно быть, испытывают воины, бросающиеся в атаку за своим командиром.
— Мастер, клянусь, вы будете гордиться своей ученицей! — горячо проговорила она, склоняясь в почтительном поклоне — и, бросив последний взгляд на своего слегка изумленного учителя тут же вскочила на ноги и понеслась прочь, желая скорее исполнить задуманное.