Скоро стало ясно, что текущее положение не так плохо, и план дальнейших действий выстроился в голове сам собой.
— Так-так, — потирал руки Чу. — Сначала маленький обман, потом большой обман, а потом настоящий выпад.
— Именно так, мы выманим их из крепости и заставим принять бой.
Вскоре командирам отрядов были отправлены послания. А еще через некоторое время раздался общий сигнал к отступлению. Новость о том, что командующий войсками Фэн покинул поле боя разнеслась словно огонь, подгоняемый ветром, вызвала недоумение и крики ярости среди юйцев и обидный смех и улюлюканье среди противников.
Первыми начали отход застрельщики и те, кто бросал горшки с зажигательной смесью. Эти отряды, располагающиеся на возвышениях, спускались вниз, огибая холмы. Следом нестройными рядами двинулась пехота. Люди шли по ложбине между двумя холмами неохотно, кое-как, разбредаясь в стороны. Командиры едва сдерживали беспорядок. Потом взметнулось вверх знамя государства Юй, и ханьцы не выдержали: искушение добить обезглавленную армию противника оказалось слишком велико — сразу несколько отрядов бросилось вослед отступающим, подгоняемые криками своих командиров. Азарт и воодушевление охотников, настигающих знатную добычу владело ими, и они заметили неладное не сразу. Казавшиеся предоставленные сами себе отряды вдруг обступили их с двух сторон, а основной отступающий — по команде повернулся навстречу, встретив их рядами ощерившихся копий и мечей. Застрельщики же к этому времени обошли холмы с другой стороны и оказались у ханьцев за спиной, закрывая ловушку.
Завязался жестокий бой. Засвистели стрелы, у самой крепости раздались взрывы, замелькали в воздухе клинки, началась рубка.
Командующий и его сопровождающие наблюдали за этом действом с возвышения и потому видели все происходящее в деталях.
Девица заметно побледнела. Казалось, лишь угроза разоблачения сдерживала ее от того, чтобы зажмуриться и закрыть уши руками. Господин Ву привычно покачивал головой со скорбным выражением на лице. Бин же изнывал от бездействия, отчаянно желая оказаться там, в гуще событий. Умение ждать никогда не было его сильной стороной. А сейчас требовалось именно оно, и это изводило, заставляя скрежетать зубами и крепче сжимать в руках древко глефы.
Ханьцы бились отчаянно, словно загнанные звери. Но их давили сразу с четырех сторон, и участь их была решена.
Вскоре стало окончательно ясно, что основные силы врага сломлены, и Бин нутром ощутил тот самый момент, когда следовало вмешаться в ход боя, чтобы не позволить своим солдатам расслабиться после первого значимого успеха, а, напротив, закрепить его и бросить все силы на взятие крепости.
Он закричал «Вперед, воины Юй!» и побежал вниз по склону, привлекая к себе внимание отрядов и увлекая их за собой. По пути он то и дело помогал воинам добивать остатки сопротивляющихся и не желающих сдаваться в плен ханьцев. Лезвие его глефы обагрилось кровью. Оно рассекало врагов легко, словно острый топор гнилые стволы. Свист клинков звучал сладкой музыкой для его ушей, и мышцы, получив долгожданную нагрузку, действовали четко и слаженно, будто он родился с этим оружием в руках.
«Но вам больше подошел бы не меч, а секира или глефа», — вспомнился ему надменный голос господина Гэн.
«Высокомерный сын осла и змеи, возомнивший себя великим правителем!»
Даже потеряв память, Бин с трудом переносил его, теперь же давняя ненависть и вовсе затуманила его зрение красной пеленой. Каждый следующий враг, с которым он разделывался, имел лицо и глаза Белого дракона, и глефа командующего в этот день полностью искупалась в крови.
Пронзительный визг пробился к нему снаружи, будто разорвал оконную бумагу — и наваждение исчезло. Бин быстро оглянулся и заметил хрупкую фигуру госпожи Дин — она, сидя на коленях, прикрывалась небольшим деревянным щитом от одного из ханьцев и отчаянно кричала. Это ее и спасло: солдат, не ожидавший такого от своего противника, лишь на долю мгновения замер перед тем, как замахнуться мечом, но даже этого оказалось достаточно, чтобы Бин подоспел вовремя и одним мощным ударом разрубил ханьца от шеи и едва ли не до пояса. Убитый ничком повалился прямо на застывшую в ужасе девицу.
— Что это? Как… зачем? — бормотала она, словно безумная, смотря перед собой, когда Бин помог ей подняться на ноги — Это ведь даже не наша война…
Разумеется, она еще не пришла в себя. Не просто так говорится, что женщинам в бою не место.