— А как ты иначе собралась попасть к Камню?
Что ответить на это она не знала, зато воскликнула неожиданно: «Дедушка Ву!»
Бин и сам заметил его неподалеку. Старик держался совсем неплохо. Видно было, что дается это ему нелегко. Однако же противника своего он оглушил сам. Почти. Бин лишь слегка ткнул того древком под колено.
Убедившись, что оба его «сопровождающих» в безопасности, командующий Лу Цунь снова принялся подбадривать воинов криками и устремился вперед, подталкивая время от времени свободной рукой «бойца Дин» в спину.
Большая часть войска двинулась к крепости. Ханьцы, видя приближающуюся к ним воодушевленную армию, дрогнули. Многие спасались бегством, но были и те, кто не желал отступать и готовился принять бой, стремительно становящийся все более и более неравным.
Снова засвистели стрелы — ручные осы бога войны — жалящие людей по обе стороны стен. На головы наступающим летели камни и бревна, щетинящиеся воткнутыми в них осколками лезвий, лился кипяток, но всем было ясно, что эти меры — начало предсмертной агонии.
Бин велел девице и старику держаться чуть поодаль, сам же наравне с простыми солдатами и их командирами стал пробиваться внутрь крепости через имеющуюся в ее стенах брешь, попутно раздавая приказы.
Прошло не так много времени, когда сопротивление было сломлено, противники убиты или взяты в плен и осталось лишь обыскать крепость и отловить тех немногих ханьцев, которым удалось сбежать.
Командующий приказал разделить отряды на группы по пять человек и обследовать каждый угол, подвал и тайный ход, который здесь есть. Сам же вернулся за госпожой Дин и господином Ву.
Он нашел их у стены. Оба помогали укладывать раненых на спешно собранный из досок настил.
Девица то и дело вытирала с щек слезы тыльной стороной ладоней.
Бин понимал ее и даже сочувствовал, но утешить при всех не мог. Поэтому просто ободряюще хлопнул ее по плечу, и приказал солдатам Дин и Ву следовать за ним.
— Надо найти Камень, — пояснил он тихо.
Далеко им уйти не удалось: то и дело приходилось решать вопросы, с которыми подходили командиры или простые вояки и отдавать распоряжения. Потом они встретили советника Чу, и он сразу выразил желание к ним присоединиться.
— Любопытно было бы взглянуть на реликвию ханьцев, — с усмешкой пояснил советник свое желание.
Камень обнаружился в небольшой башне, отдаленно напоминающей кумирню — лежал на земле такой же светлый и округлый, каким они видели его, столь же теплый на ощупь. Та же гладкая, почти сияющая поверхность… слишком гладкая, какая-то неправильная.
— Надпись, — услышал он шепот старика Ву за своим плечом, — ее нет.
И верно…
— Вот вам и святыня, — разглагольствовал тем временем советник Чу. — Ох уж эти ханьцы, любому булыжнику готовы поклоняться. Знаете, командующий Лу, у меня из головы все не идут ваши слова: «Исток войны»… Мне кажется, вы удивительно точно отразили в словах всю суть этой «реликвии». Я распорядился принести подходящие инструменты… Не окажете нам честь, начертав иероглифы на этом Камне?
Бин замер на мгновение, разглядывая протянутый ему походный письменный набор. Странная мысль поразила его, и рука, держащая кисть, немного дрожала.
Он сделал вдох, затем выдох и черта за чертой изобразил нужные знаки так, как они ему помнились.
Потом обменялся удивленными и вместе с тем понимающими взглядами со стариком и барышней и некоторое время смотрел, как склонившийся над камнем воин из числа сопровождающих советника, быстро выбивает на гладкой светло-серой поверхности борозды в точности повторяющие начертанное.
«Выходит, причина появления этой надписи на Камне — мои же собственные слова?» — продолжал недоумевать Бин, вновь ощутив растерянность и раздражение, как и всегда, когда чего-то не понимал, — «Опять какие-то шутки Владыки ада?».
Он потянулся рукой к свежевырезанным линиям. Одновременно с этим две ладони легли на гладкие каменные бока — нежная женская и еще крепкая старческая. Бин успел только сделать вздох — и ему опять показалось, что камень обступил его, слился с ним, замуровал в себе на веки вечные и его самого и его мысли.
«Да чтоб вас всех»…
Когда снова стало возможно дышать, он открыл глаза и, нахмурившись, разглядывал на удивление мирную картину: нежные изгибы зеленых холмов, пологий спуск, темную ленту небольшой реки… и как раз между холмами и рекой, в низине, крепость, казавшуюся издалека красивой игрушкой: надежные стены, не очень высокие, но добротные, а — главное — совершенно целые…