— Потому что твой бывший жених — кретин.
— А ты умеешь понять девушку.
— Я был женат почти десять лет — приходилось учиться.
— У тебя неплохо получается... — я улыбалась совсем недолго — до того момента, пока не осознала суть сказанного Áртуром. — Подожди, «был»? Вы развелись?
— Всё в процессе.
— Чёрт, — я чуть не поперхнулась чаем от неожиданности. — Мне жаль, правда.
— Всё к этому шло. Свадьба по залёту, каждодневные истерики и только Дэни, который держал меня. Глупо было оставаться, но лишить Дэни отца я не мог — ты видела его, бросить такого было бы преступлением.
— А сейчас что?
— С год назад у неё появились интрижки на стороне, и я старался не обращать на это внимание. У меня было много работы Штатах, которую нужно было завершить до отъезда, а Пейдж словно пыталась спровоцировать меня, якшаясь с теми недо-художниками, адвокатами и журналистами...
— Сука... — прошептала я непроизвольно и только через пару секунд поняла, что сказала. — Прости, я... вырвалось.
— Я понимаю. Но к чёрту, я не жалуюсь. Пусть катится на все четыре стороны, вот только если с Дэни что-то случиться...
— Полагаю, жизнь ей покажется адом.
— О, да.
— Думаю, с ним всё будет окей, твой сын тот ещё фрукт. Отец рассказывал о том, какой он рисунок подарил своей маме...
— Этот парень слишком много смотрит ТВ.
— Зато с юмором у него всё в порядке. Нет, серьёзно, он нарисовал её голову и вокруг часы с разными лицами: «Карл», «Боунс», «Дядя Сэм»?.. Это же гениально.
— И главное, что ни меня, ни его на том рисунке не было.
— Символично...
На какое-то время между нами повисло совсем ненавязчивое молчание. Я уставилась на полку с тарелками, размышляя о прошлом и возможном будущем. Всё было так странно, словно во сне. До сих пор не верю, что ещё полдня назад я была в статусе невесты и строила планы на будущее с человеком, который втайне от меня обкуривался в компании фриков из подворотни.
— О чём задумалась? — спросил внезапно Áртур.
— Да так... Просто подумала, что однажды у нас с... Ним могли бы быть дети. И как бы это выглядело? Мама-политолог и отец-наркоман? Просто прекрасное детство, ничего не скажешь.
— У тебя будут дети. Пусть, не от... Него, но я знаю, что у них будет лучшее детство. Не грусти, тебе осталось пережить пару бурных разборок с Миком и его родней и послать их всех к чёрту. Всё образуется, Элиза.
— Конечно. Я понимаю. Только, знаешь... мне всё не лезет из головы: какого ж чёрта он начал принимать наркоту?
— Сэм не говорил?
— Нет. Ну, он говорил что-то о подработке, вроде Мик толкал траву. Но я не думала, что он сам курит ту дрянь. Это мерзко.
— Понимаю.
— Я устала, — с досадой констатировала я, ещё не до конца понимая, имела ли в виду физическую или моральную усталость. Скорее всего, всё вместе.
— Надоело говорить?
— Думаю, мне надо выспаться. Завтра будет чертовски тяжёлый день.
— Тебе рановато переживать такое, Элиза.
— Ты о чём? — непонимающе спросила я.
— Ну, об этом всём — Мик, наркота, расставание. Тебе же всего 19 лет.
— Ну, надо же было этому когда-то случиться, — хмыкнула я. — Какая уже разница, когда. Вон, некоторые в шестнадцать уже третьего ребёнка рожают — и ничего, живут как-то. На пособие, в полуразваленной комнате по соседству с клопами...
Шутки из моих уст наверняка звучали убого, но Áртур улыбался, и это поднимало мой дух.
— Тебе полегче? — поинтересовался он.
— Сейчас? Немного. Я больше не взрывоопасна, — я улыбнулась. — Но, богом клянусь, завтра я оторвусь на славу, пакуя и выбрасывая его вещи.
— Помощь нужна?
— Не-ет, у меня есть Лиз, а у тебя наверняка много работы.
— Зайти к тебе вечером?
— Моя квартира на другой стороне города. Помотаешься ты по пробкам знатно, Áртур.
— Ничего. Мне тоже надо развеяться.
На его лице промелькнула тень досады.
— Что-то случилось?
— Завтра встреча с адвокатом, будем обсуждать детали развода.