Я ждал, когда мне можно будет устроиться, и меня в 23 года взяли как специалиста.
Мы воюем за интересы Российской Федерации. Я всегда их защищал. Я не политик, даже 20 % достоверной информации я не знаю. О чем там договариваются Путин, Байден, Зеленский — обывателю это непостижимая информация. Непосредственно здесь я воюю за интересы нашего народа и государства.
Лучше мы их, чем они нас.
МЫ — РУССКИЕ, А НЕ ФРАНЦУЗЫ
Первоначально в ЦАРе мы занялись, конечно же, обучением армейского корпуса. Их армия была в очень плачевном состоянии. Можно сказать — у них армии практически не осталось. Когда мы приехали в ЦАР, под властью президента Туадера находилось всего 15 % страны. По моим наблюдениям. Сейчас государство контролирует большую часть, стоят военные базы. И это в первую очередь — всё благодаря нам. Когда я давал ООН-овским пресс-секретарям в Бамбари интервью, то я ссылался на то, что мы помогаем легитимному президенту страны, который обратился за помощью к нашему президенту.
Тогда же я открыл теневую сторону МИНУСКи — миротворческого контингента ООН. Мол, вы там у себя в ООН знаете, сколько нас приехало в ЦАР (не буду озвучивать цифры) — а вас здесь полный контингент, вы стоите здесь с 13-го года. Вопрос — хоть кто-то из вас, дятлов, здесь навёл порядок? Я тогда перечислил то, что я конкретно знаю, что вы ООН-овскими бортами перевозите сексуальных рабов из лагерей беженцев, алмазы, золотишко, оружие. Они очень страшно этому были удивлены. Я говорю: «Ну вы покопайтесь получше, и на каждой ООН-овской базе вы найдёте человека, который знает о том, что это происходит».
Трудно сказать о первых впечатлениях, потому что был жесткий перелет, довольно долго туда лететь. Когда выгрузилилсь из самолета в «Урал» — человек 30 набилось. Все начали курить сразу, и дорога была такая, тяжелая. Ночью приехали, расположились. Но было необычно — люди негроидной расы, много их, я столько их не видел сразу. В Банги приехали, и портом также ночью мы поехали в Беренго — учебный лагерь. Я там был два месяца инструктором, и потом по базам нас начали кидать. Ну, нормально, покатался по всему ЦАРу, могу сказать, что красивая страна.
Потом база на Бри уже начала открываться, и нас послали в первую поездку по земле — отвезти воду, продукты. Когда мы заехали за Себут, ООН-овцы нас тормознули и, спросив, куда мы едем, покрутили пальцем у виска.
— Куда вы едете? — говорят нам. — Мы туда ездим по 20 машин, из них 5 броневиков — и нас грабят. А вы едете на двух «Уралах»?
— У меня приказ, — отвечаю я.
Поехали туда. Доехали до первого блокпоста «Селеки» — они там все нас окружили. Нас было 8 человек всего — а эти стоят вокруг, со стволами, жмутся.
— У вас бумага от нашего генерала есть? — спрашивают у нас. — О том, что вам разрешают проезд.
У меня переводчик был — Манас. Он был легионером, поэтому очень хорошо на французском общался. Я ему говорю:
— Спроси у старшего, ему такая бумага пойдёт? Попросил пулемётчика на крыше — передёрни затвором. Тот передёрнул затвор, я говорю:
— Пойдёт вам такая бумага? — говорю.
Чувак охренел от такого поворота событий, в непонятках уставился на меня — и слова выговорить не может.
— Запомни, — говорю ему, — мы русские, а не французы. Поэтому, если вы начнёте войну на этом блокпосте, то из вас живыми уже никто не уйдёт. Мы до последнего здесь будем. Никто из нас не отдаст ни стволы, ни технику, ни еду. Из вас живыми никто не уйдёт.
Тогда этот главный «селековец» со своими поругался, и сказал — ну вас, русских, к черту, я с вами лучше связываться не буду.
Взаимоотношения с МИНУСКА
Взаимоотношения с МИНУСКой были странные. Героического в них мало. Точнее — вообще ни в ком ничего нету. Кроме португальцев. Всех остальных я не считаю за солдат. Они в любой момент были готовы воткнуть нам нож в спину — постоянно, где бы мы ни были. Я строил базу в Бангасу, строил базу на Бауа, строил базу на Бакаранге, строил базу на Буаре — везде МИНУСКА вставляла нам палки в колёса. Везде приходилось пробиваться через проблемы, через отказы. С ООН-овцами нормально каши не сваришь.
Типичная история — они всё время утверждают, что без сопровождения ООН мы не имеем права никуда ездить. Я говорю — хорошо, давайте сопровождения, мы поедем туда-то, нужно осмотреть, осмотреться, разведать и так далее. У нас приказ от руководства. А они постоянно всё это затягивали. В итоге, когда я уже оброс там некоторыми связями с местными — мне начали докладывать о том по дороге, скажем из Буара до Бакаранги, поставлены засады «Селеки». А информация не могла поступить из других источников, кроме как из МИНУСКи.