— Эм… спасибо, что заметил? — скомкано бурчит Тара и срочно бросается изображать бурную деятельность за монитором, потому что смотреть на Фенстерматчера просто невыносимо.
Тот говорит такие вещи и слишком хорош собой. Слишком. Он сейчас кажется Таре таким сексуальным, что само слово «секс» теряет свою значимость. Зачем миру два одинаковых слова, когда уже есть вполне подходящее — Николас Фенстерматчер?
Фенстерматчер замолкает и просто наблюдает за нелепыми попытками Дина справиться с панелью доступа на двери якобы секретной лаборатории. Он без разбору тычет все кнопки, а потом выбешивается и орёт на неё. Панель разлетается в щепки. Что ж. Тоже метод. Дрю, кстати, в его версии симуляции, понадобилось на это секунд пятнадцать. Ну, скорее всего Дрю. Или же система лагает, и двери открываются в его окошке сами по себе. С ним никогда не ясно наверняка.
— Ты раньше играла в волейбол? — вдруг нарушает молчание Фенстерматчер.
— Ну, типа.
— Я тоже.
А вот это уже интересно. Таре вообще нравится узнавать, как жили её сокомандники до того, как раскрылись их способности, а узнать что-нибудь личное про Неубивакалоса с недавнего времени стало любопытнее всего.
— Правда, только в начальной школе, — добавляет Фенстерматчер, пригладив свою непонятного цвета чёлку. — Мне нравилось. А потом в моих руках стали лопаться мячи, и из секции пришлось уйти. Вообще уйти из школы.
— Тебя отправили в спецшколу?
— Не сразу. Мои способности появились раньше, чем у большинства детей, и мама с бабушкой не хотели отдавать меня в интернат раньше. В общем, пришлось учиться контролировать силу в домашних условиях.
Тара не удивлена, что именно Фенстерматчер оказался акселератом. Её воображение мгновенно рисует маленького Непрошибакалоса с такими же густыми хмурыми бровями и с суровым взглядом. Это ведь ненормально, что её такое умиляет, да? Что-то на нездоровом.
— И как всё было? — спрашивает Тара, тряхнув головой, но нет: навязчивый образ оттуда никуда не делся. — Много вещей переломал?
— Да, очень. Когда я разбил последнюю кружку в доме, мама отчаялась и уже хотела всё-таки сдаться и отдать меня в спецшколу, но бабушка настояла, что мне нужно дать ещё немного времени. И купила мне… цыплёнка.
— Цыплёнка? Нет, я не хочу знать продолжения!
— Эй, с ним было всё нормально.
А потом Фенстерматчер делает ужасное: он улыбается. Улыбается искренней красивой улыбкой, и Тара понимает, что вот оно — самое страшное оружие Непрошибакалоса. Недюжая сила и быстрая регенерация — фигня всё это из-под ногтей. И пусть от одного удара левой этого монстра можно скончаться на месте — неважно, такая улыбка всё равно хуже. От неё тоже останавливается сердце, но потом запускается вновь и стучит. Стучит так сильно, что лучше бы замерло навсегда.
— Бабушка тогда сказала, — продолжает Фенстерматчер невозмутимо, будто не он только что перевернул мир Тары с ног на голову, — что теперь этот цыплёнок — моя забота. И я должен за ним следить. Меня в ужас привела мысль, что я могу ему навредить, и каким-то образом я научился контролировать силу. Не сразу, сначала я боялся к нему прикоснуться, но со временем… что с тобой?
— Ничего, — хрипло отвечает Тара. — Просто жду, когда ты скажешь, что вы сделали из него суп.
— Мы не делали из него суп. Он… она. Это была она. Она выросла отличной здоровой курицей и… умерла своей смертью. Я звал её Тогерпи.
— Остроумно. Чёрт, Николас, — тяжело вздыхает Тара. — Я очень-очень сильно хочу тебя поцеловать. Прямо сейчас, и я не знаю, что с этим делать.
Открытое ностальгическое выражение лица Фенстерматчера быстро сменяется на привычно хмурое. Плохой знак. Кажется, зря Тара это сказала.
— Нет, — в подтверждении этой мысли произносит Фенстерматчер.
— Нет? — тупо переспрашивает Тара.
— Нет.
— Окей, ладно. Хорошо, проехали. Забудь, ладно? — тараторит она и завидует, ой, какой завидует Коулу с его телепортом. Сейчас бы исчезнуть. Отправиться… да куда угодно, хоть в жерло действующего вулкана. Невидимость Дрю, впрочем, тоже сгодилась бы. — Просто мне показалось, что я тебе тоже немного нравлюсь… прости, хорошо? Сделаем вид, что я ничего не говорила?
— Подожди, — ещё сильнее мрачнеет Фенстерматчер. — Ты хочешь это сделать потому, что я тебе нравлюсь? Это не очередной твой эксперимент?
— Да какая разница! Не бери в голову.