«Зачем тебе его пересматривать?».
Вот же тормоз, ну.
«Потому что ты хотел гулять и смотреть фильмы, тупица. Это, типа, означает, что я согласна. Флирт, типа».
«Отвратительный», — отвечает Фенстерматчер.
«Почему это мой флирт отвратительный? Я — само очарование!»
«Ты — да. А флирт твой больше похож на наезд».
«Пф, продемонстрируй что-нибудь получше, умник!».
«То тупица, то умник. Противоречиво. Мне нравится, что ты противоречивая. А ещё ты очень сексуально закусываешь губу, когда сосредоточена на чём-то или смущена, но пытаешься это скрыть. Прямо как сейчас, да?»
Тара распахивает в удивлении глаза и чуть не роняет телефон, потому что именно это она и делала — грызла губу, поскольку была сосредоточен на чтении, а ещё слегка смутилась. Вот же. Неубивакалос теперь ещё и в экстрасенсы заделался?
«Вот так выглядит флирт здорового человека, Тара», — прилетает следом.
«Ну, тебе придётся довольствоваться флиртом курильщика, умник-тупица».
Ответ Тара прочитать не успевает, потому что ей звонит Макс, но голос на том конце трубки не его, а женский.
— Это Ватанабэ Мио, — говорит голос. — У нас тут проблема.
— Если ты с ним что-то сделала, — шипит Тара, но, правда, придумать адекватную угрозу не выходит. Потому что, ну что она может? Эта психичка уложила Николаса-мать-его-Фенстерматчера. Куда ей-то соваться? — Где Макси-плакси? Дай мне с ним поговорить!
— Он тут… но в отключке. Он упал с большой высоты, не знаю, что делать.
— В скорую звонить, — рычит Тара, мгновенно трезвея. — И кинь координаты, сейчас будем. Коул, надо телепортироваться, срочно.
Коул хлопает себя по щекам несколько раз, а затем заторможено кивает. Пока они ждут геолокацию, Тара понимает, насколько её проблемы были глупыми. Она больше никогда, никогда не будет ныть о своей нелегкой, честно. Только бы Макс был жив. Только бы с ним всё было в порядке.
7.
Тара измеряет больничный коридор широкими шагами. Её взгляд время от времени цепляется за заголовки плакатов по профилактике всяких ужасных заболеваний, но смысл написанного так и не доходит. Кроме того, что мир страшная штука, и в любой момент кто-то очень важный может умереть. Коул, растёкшийся по кушетке, монотонно крутит на пальце какой-то замызганный уродливый брелок не то в виде кота, не то кролика — не разобрать. Его спокойное, даже слегка отстранённое выражение лица невероятно бесит: как можно оставаться таким хладнокровным в подобной ситуации? Они до сих пор не знают, насколько всё плохо. Знают, что точно плохо, но степень хреновости всё ещё под вопросом.
— Меня сейчас стошнит, — говорит Коул, когда Тара проходит мимо него в очередной раз.
— Я не могу не мельтешить! Там, возможно, умирает мой лучший друг!
— Это не из-за того, что ты мельтешишь, а потому, что я всё ещё в зюзю.
Тара в курсе. Они попали в нужное место, координаты которого скинула Ватанабэ, лишь с третьего раза. Сама Ватанабэ сидит рядом с Коулом так тихо и неподвижно, что её можно спутать с манекеном, на котором интерны тренируются попадать в вены. Если бы от этого был хоть какой-то толк, Тара и сама бы с радостью на ней потренировалась. Или просто истыкала иголками. Это ведь она во всём виновата!
— Да где этот врач! — не выдерживает Тара. — Мы тут уже вечность и ничего до сих пор не знаем!
— Мы тут пятнадцать минут, — отзывается Коуо.
— О, это, конечно, меняет дело, — огрызается Тара, зашагав в другую сторону.
Ещё минут через пять открывается одна из дверей коридора, и из неё появляются растрёпанный Кросс и вполне прилично собранный Фенстерматчер.
— Рассказывайте, — говорит тренер, и ему явно требуется вся его выдержка, чтобы не начать орать.
— Как Макс? — одновременно с ним спрашивает Фенстерматчер.
— А по мне, блядь, видно, что я знаю, как он?! — взрывается Тара.
Она в курсе, что срывается не на том человеке, что Фенстерматчер вообще не виноват в происходящем и приехал поддержать, но извиняться за грубость не будет. Сейчас вот вообще не до того.
— Я жду, — между тем требовательно произносит Кросс. — Это опять твои выходки?
Тара замирает. Что?! Какие ещё выходки?
— Не, — вместо Тары отвечает Коул. — Мы тут ни причём. У нас алиби. Если вы подойдёте поближе, могу дыхнуть в доказательство.
— Ты бухой, что ли?! — восклицает Кросс. — Коул, твою мать!
— Капельку, — скалится тот и пытается пальцами продемонстрировать эту самую капельку, но выходит у него так себе.
— У неё вот лучше спросите, — встревает Тара и кивает в сторону притихшей Ватанабэ. — Она с ним была.
Ватанабэ под пытливым взглядом Кросса рассказывает, как Макс припёрся под её окно и стал звать на свидание. Она не то чтобы была против, но так поздно комендантша её бы не выпустила. Макс предложил вылезти из окна, мол, он подхватит, но девушка отказалась. И тогда он подлетел к ней сам.