— Он помогает девчонкам, — поясняет Фенстерматчер, когда Тара возмущается такой безучастности.
— Чем? Сопли им вытирает?
— Они пытаются сделать лекарство.
— Какое ещё лекарство? Мы не будем ставить эксперименты на Макси-плакси!
— Пока они ставят эксперименты только на мне, — говорит Фенстерматчер, погладив по пальцам дрогнувшей руки. — Я не хотел говорить тебе раньше времени, у них может ничего и не получиться, но Ватанабэ считает, что нашу кровь можно использовать в качестве лекарства. Не в чистом виде, конечно. При взаимодействии с некоторыми ядами она ведёт себя по-разному и, в общем… это на крайний случай.
Поскольку Макс всё-таки не самый обычный человек, а перспективный студент ведущей академии, им сейчас занимаются именитые специалисты, но гарантий не даёт никто. Обещали, что к концу недели его осмотрит целитель с весьма выдающимися способностями, но они уже и так пытались задействовать суперсилы, однако это не помогло. Даже Арон на всякий случай попытался «вернуть сломанное в первозданный вид» и не преуспел.
— Эй, — зовёт Фенстерматчер, — всё будет хорошо.
— Ты не можешь этого знать.
— Да, но могу верить. И ты верь.
Если бы от этого был толк, Тара верила бы больше всех, но она не знает, способна ли вера хоть как-то помочь. На всякий случай, конечно, верит, о чём и говорит постоянно утыканному трубками телу Макса.
— А ты не можешь его поцеловать и тем самым заставить проснуться? — спрашивает вдруг Дин в один из вечеров. — Было бы романтично, как в сказке, ой, прости, Неубивакалос. Я не это имел в виду. Ну, не смотри так, о господи. Скажите ему кто-нибудь так не смотреть на меня, Тара!
— Этого категорически нельзя делать, — отвечает Арон. — Даже если у Мисс Майер получится, и Максимиллиан очнётся, это может его убить. Мы же не можем предсказать, как отреагирует на такое тело.
Тара вновь сникает. На миг эта безумная идея Дина показалась ей идеальной, но Арон безусловно прав.
— Поешь что-нибудь, Тара, — говорит Фенстерматчер, перестав испепелять Дина взглядом.
Тара качает головой. Сегодня кто-то притащил поджаренный тофу, а она не может есть любимое блюдо Макса без Макса.
— Может, спать? — вновь спрашивает Фенстерматчер.
И снова нет. В их комнате так пусто, что Тару тошнит. Она вообще не помнит, когда в последний раз нормально спала.
Фенстерматчер задумчиво хмурится, потом просит Бофара пересесть на другую сторону дивана. Сдвигается в угол, подтягивая Тару к себе. Обнимает со спины и не даёт сбежать, когда она дёргается, пусть в его объятиях уютно и хорошо. Именно это и кажется неправильным. Таре не должно быть уютно и хорошо, когда её лучший друг борется за жизнь!
— Прекрати, — шепчет Фенстерматчер на ухо. — Сиди смирно и расслабься. Всё равно сил не хватит удрать.
— Я попрошу кого-нибудь мне помочь! — шипит Тара. — Что вот вы все сидите, спасите! Коул!
— Да ща-аз, ага, — хмыкает Коул, сардонически улыбаясь, запустив персонажу Бофара пулю в голову. — Если Неубивакалос хочет тебя тискать, он тебя тискает. А мне ещё жизнь дорога.
— Нам всем она дорога, — подтверждает Дейс.
— Тоже мне, будущие супергерои, — возмущается Тара. — А если Фенстерматчер взбесится и решить захватить мир? Как вы будете его останавливать? Тоже скажете, ой, ну ладно, что мы ему сделаем?
— Не, — отвечает Дрю, который, наконец, больше не пачка чипсов, а сам собственной персоной. — Мы кинемся в него тобой и убежим.
— Понятно? — усмехается Фенстерматчер, перехватив Тару поудобнее. — А теперь хотя бы попытайся поспать. Иначе я тебя вырублю.
Иного выбора, кроме как откинуть голову на плечо Фенстерматчера и расслабиться, у Тары нет. Тот украдкой чмокает её в нос, пока никто не видит. Это единственный вид поцелуев, которые они себе время от времени позволяют, пусть и нечасто. Ведь сейчас не до этого. Таре кажется, что сейчас вообще ни до чего: ни до сна, ни до еды, ни до любви. Но она всего лишь человек, поэтому уже через две минуты отключается. Ей снится смеющийся Макс. Во сне у того всё хорошо.
***
Тара просыпается в комнате Фенстерматчера и Жуковски, правда в ней нет ни того, ни другого. Сев на кровати, она смутно припоминает, как задремала у Неубивакалоса на плече, потом все стали расходиться по комнатам, а Тара ни в какую не хотела идти в свою, где слишком пусто и не звучит ругани Макса. Она собиралась остаться на диване, но Фенстерматчер предложил пойти к ним — всё равно Жуковски возвращаться из женского корпуса не собирался. Это даже не было флиртом, и того ощущения, когда вы впервые ночуете вместе — тоже не было. Никто ничего такого не подразумевал, просто вынужденная мера. Спали они на разных кроватях, правда, Тара в кровати Фенстерматчера, а Фенстерматчер — в кровати Жуковски. Тот сам так решил, а Тара не спрашивала о причинах.