— Пере…дам, — заканчивает Тара фразу, когда Коул уже исчезает.
Однако передавать приветы некому, Фенстерматчер не приходит в себя даже к утру. И на следующее утро тоже ничего не меняется.
14.
Кросс выгоняет Тару с тренировки натурально пинками. Бурчит про пользу отдыха и ещё про что-то в таком духе, но смысл слов доходит через раз. Фенстерматчер по-прежнему глубоко мёртв вот уже неделю, и, наверное, Тара окончательно бы двинулась, если бы не жестокие, пусть и правдивые, слова Жуковски, что раз Неубивакалос не разлагается, значит, всё нормально. Нормально — вряд ли подходящее слово, но всё-таки надежда есть. Опять лишь одна она. Тара чувствует дежавю. Вот буквально недавно всё было так же непонятно с Максом. Но тот хотя бы был жив, пусть и на грани смерти. Фенстерматчер сейчас где-то за гранью. За гранью понимания и законов природы. Однако, если кто-то и сможет справиться с чем-то подобным, так только он.
— Завтра попробуем задействовать ещё двоих, — говорит Кросс, похлопав Тару по плечу. — Ты молодец, управляла сразу троими. Должно быть, тяжело?
И да, и нет одновременно. Последние несколько дней Тара, Коул, Дин и Арон тренируют одно и то же упражнение. Парням завязывают глаза и бросают их в симуляцию с разными испытаниями и противниками. Тем нужно пройти модуль, полагаясь лишь на Тару. Поначалу указания было сформулировать крайне сложно, ведь просто «желания» каждый воспринимает по-своему и в меру своих способностей, но вскоре Тара наловчилась посылать чёткие команды. Конечно, следить всего за одним испытуемым намного проще, когда же их несколько, требуется вся имеющаяся концентрация. Однако это помогает выбросить из головы всё лишнее и не думать о трупе, который упрямо не хочет возвращаться в мир живых.
— Нормально, — отвечает Тара тренеру, пытаясь при этом не позволить силе «поправить» его растрепавшиеся волосы.
За такими мелочами уследить сложнее всего. Эта дурная сила вечно так и норовит к кому-нибудь пристать. Тянет свои щупальца, как любопытный ребёнок, пытающийся всё подряд запихнуть в рот. Они научились с ней договариваться, но всё-таки сосуществуют до сих по отдельности: сила сама по себе, а Тара сама по себе.
Макс говорит, что его подруга изменилась. Стала будто бы собраннее и спокойнее. А ещё практически перестала улыбаться. Улыбаться Таре некогда, она постоянно в роли няньки, что утомляет. После тренировок чуть легче — наигравшись, сила ведёт себя спокойнее и ласковее. Иногда и вовсе ленится. Это сложно объяснить, поэтому Тара не особо и пытается, замкнувшись в себе. Она убивает время на тренировках, потом идёт с Жуковски и Максу к психичкам, которые пытаются создать свой этот «уморитель», а вечера проводит с молчаливым Фенстерматчером. И пусть тот по-прежнему не отвечает, болтать с ним легче всего.
Её сила ожидает воскрешения Фенстерматчера так же сильно, как и Тара, если не сильнее. Стоит только зайти в медицинский корпус, как она радостно бурлит, а потом вьётся клубами вокруг бездыханного тела, будто стремится облизать с ног до головы. Тара уже даже не пытается её утихомирить — всё равно бесполезно. Сила выбрала себе любимчика и отступаться не собирается.
— Эй, ты чего такая довольная? — спрашивает Тара силу, когда они переступают порог палаты Фенстерматчера.
На вид ничего не изменилось. Тара подходит ближе и кладёт руку Фенстерматчеру на лоб. Потеплел. Он потеплел! Это первый признак изменений в лучшую сторону за последние семь дней.
— Спасибо, — шепчет Тара, не зная, кого на самом деле благодарит: богов, сверхспособности Ника или самого Ника. Не так уж важно.
Она пишет смску Жуковски, сообщая хорошие новости.
«Бля, наконец-то, — отвечает тот. — Я реально извёлся уже. Если честно, начал готовиться к худшему».
Тара прекрасно понимает. К сожалению, от мыслей о худшем абстрагироваться не получалось.
Она идёт в душ, переодевается в футболку и шорты, ложится рядом с Фенстерматчером, надевает очки для чтения и открывает книгу по концентрации внимания. Тара не уверена, что талмуд в несколько сотен страниц способен ей помочь с самоконтролем, но усыпляет неплохо. Пять страниц, и её вырубает.
Во сне она чувствует, что её обнимают, осторожно сняв чуть сползшие очки.
— Очень заботливо, Никки, — сонно бормочет Тара, удобнее устраиваясь в кольце сильных рук, а потом резко вскакивает.
— Да что ж ты дёргаешься так, — морщится Фенстерматчер, потирая ушибленное плечо. — И так всё болит.
«Ты очнулся, я так скучала, любимый» остаётся невысказанным, потому что… что вот он уже наезжает, не успев воскреснуть!