Бофар кивает, а потом счастливо улыбается. И это всё ещё пугающе.
— Я вызвал смерч! Не знаю, зачем, но… значит, могу и что-то еще?
— Эй, я развил суперскорость! — самодовольно замечает Дейс. — И мне даже не пришлось ни с кем целоваться!
А потом на Дейса обрушивается град. Только на него, и, как бы далеко он не бежал, градины преследуют его, не отставая.
— Спасибо, Мисс Майер, — говорит Бофар и, кажется, пытается поклониться. — Это того стоило.
Тара так не считает, она опять чуть не убила своих сокомандников (да ещё и с младших курсов!), себя саму и, возможно, всю академию. И всё-таки кое-что ей проверить хочется, может, всё дело в адреналине, а может, она просто сама по себе дурная и отшибленная.
— Эй, Дейс, — зовёт она, — иди сюда. Ты всё равно мне должен поцелуй.
По лицу Дейса заметно, что он противоположного мнения, но всё равно покорно останавливается рядом, опуская глаза в землю.
Тара усмехается, а потом целует его в щёку, думая о том, что хотела бы, чтобы мелкий больше не разговаривал с ней до конца жизни. Увы, если не в губы, то это до сих пор не работает.
— Просто хотела проверить, — вздохнув, поясняет Тара. — Ладно… нужно возвращаться, и… если хотите кому-то рассказать о случившемся, советую преуменьшить масштабы смерча…
— Но это мой смерч, — возмущается Бофар. — И он масштабный…
— Ага, и это наша академия. И нас из неё исключат!
Кажется, это немного работает. Жаль, что только это, а не способности Тары. Очень и очень жаль.
***
После смерча Тара зарекается экспериментировать с поцелуями, но случайно проигрывает Дину желание в карты. Это так глупо, тот мог попросить что угодно, но в последние дни всем от Тары нужно только одно. Не срабатывает даже ор Кросса, который гремел на всю академию, когда тот узнал откуда-то про грозящую всем смерть. Тара обещала тренеру, что больше не будет, но нельзя проиграть желание и не выполнить его, кем она будет после такого?
— Вам не стоит это делать, — назидательно произносит Арон, и Тара с ним согласна, вот честно, но… желание. Это так же серьёзно, как клятва на мизинчиках.
Дин заверяет их, что ничего плохого не случится, а потом протягивает пачку чипсов пустоте, и пустота начинает ими звучно хрустеть. Тара пару раз моргает, но ничего не меняется. Пачка чипсов всё так же висит в воздухе, и это может значит только одно.
— Откуда ты знаешь, что Дрю там? — спрашивает Тара, но её явно не понимают.
— Потому что я его вижу? — отвечает Дин с вопросительной интонацией.
— А почему я его не вижу? — не догоняет Тара.
— Потому что Дрю не хочет, чтобы вы его видели, мисс Тария Майер, — поясняет Арон. — И я не могу его в этом винить.
— Не знала, что он так умеет.
— Теперь умею, — отвечает пачка чипсов, а потом уплывает куда-то за дверь.
Видимо, поцелуй ему не очень понравился. Пожалуй, как-нибудь стоит извиниться. Может, в следующем году…
— Давай уже! — говорит Дин, явно сгорая от нетерпения.
Его глаза блестят лихорадочным предвкушением, и это намёк, что ничего хорошего не жди. Тара уже давно и не ждёт. Ей бы отказаться. Да, это было бы совершенно верным решением, но…
— Включу музыку для настроения, — снова подаёт голос Дин и под очередные попытки Арона воззвать к здравому смыслу врубает что-то танцевально-попсовое.
Это настраивает не на поцелуи, а на текилу. Но текилы у них нет, в академии запрещён алкоголь. Хотя у Коула скорее всего есть. Ему метнуться за бухлом — минутное дело.
Дин приближается к Таре под песню про какого-то Кудуро, и это просто сюр. Ей точно нужно прекратить всё, не начиная, но сказать об этом она не успевает. Дин накидывается на неё с огромным энтузиазмом, стукается зубами о зубы, и это больно. Кто вообще так целуется? Ему следовало бы потренироваться на ком-то, кто не человек. Может, горилле бы такое понравилось, но никак не Таре с её мягкими (не по её словам, на минуточку!) губами.
Дин резко отстраняется, глядит на Арона безумными глазами, а потом спрашивает, где живут гориллы. Тара стонет в голос. Что за дичь вообще?
— Что, простите? — переспрашивает Арон, но ответа не получает, потому что Дин начинает звать Коула в своей излюбленной и очень-очень громкой манере.
— Кей! Кей! Кей! — вопит он, и это напоминает взбесившуюся сигнализацию.
Коул телепортируется секунд через тридцать, поскольку не мог не услышать. Глухой бы услышал.
— Кей! — зовёт Дин снова.
— Что случилось, Ди! — орёт Коул в ответ, имитируя манеру друга.
— Кей, Кей, где живут гориллы?
— Я не знаю, Ди, может, в Африке?
Нет, то, что было до этого — никакой не сюр, потому что вот он. Прямо здесь. Дали был очень вдали от такого. Ему бы и в голову не пришло подобное.