– Я хочу избавиться от Чанг Лю, уволить его. Пусть он уедет из Маунтен Вью. Но как это сделать, если он – единственный источник этого ужасного наркотика? Перестав его получать, Бо будет страдать. Так сказал мне Гензо, и Чанг это подтвердил. Она поежилась, вспомнив, что, по словам Гензо, наркоман все больше худеет, слабеет, теряет аппетит и выкуривает до двенадцати трубок в день. Если лишить его опиума, он впадает в беспокойное забытье, которое называется «йен», у него начинаются сильная тошнота и рвота, судороги, а иногда это кончается смертью.
Гаттерас нахмурилась:
– Все может измениться. Бог милостив.
– Бог, возможно, милостив, тетя, – с горечью возразила Селия, – но опиум – нет, я не могу спокойно смотреть на то, что происходит с Бо. Он не заслуживает такой участи.
– Тогда, детка, тебе придется что-то предпринять.
– Но что?
– По-моему, тебе следует обратиться за медицинской помощью.
Селия отправилась в Лахаина просить Романа о помощи.
При въезде в поселок китобоев она остановилась, чтобы причесаться и освежить лицо. На ней было серое шелковое платье, отделанное кантом, возможно, слишком теплое для здешнего климата, но очень хорошо подчеркивавшее линию груди и талию. Оправив юбку, она подумала о том, понравится ли платье Роману, но тут же отогнала эти мысли. Она приехала, чтобы помочь мужу!
Селия миновала Морской госпиталь, где теперь работала Кинау, поселок миссионеров, летнюю резиденцию королевской семьи, ряды винных лавок и салунов.
Добравшись до приемной Романа, Селия спешилась и привязала лошадь. К двери была приколота записка, извещавшая о том, что Роман на берегу.
Селия вспоминала, как когда-то встретила Романа на берегу, у подножия вершины Дайаманд Хед, как безумно волновалась, когда он заключил ее в объятия…
Она шла по крупному желтому песку и смотрела на море, где белые барашки разбивались о прибрежные рифы, а на длинных досках балансировали смуглые люди, с удивительной ловкостью скользя по волнам. Один из них привлек внимание Селии. Крупнее и выше других, в одной набедренной повязке «мало», он великолепно держался на доске.
Это был Роман, такой раскованный и веселый, каким она его никогда не видела. Он смеялся, мчась навстречу огромной волне. Как же он прекрасен! Словно древний гавайский бог, гибкий, загорелый, мускулистый, для которого волны – родная стихия.
Селия долго стояла, любуясь его ловкостью и смелостью. Мужчины соревновались друг с другом, и Роман всегда побеждал. Наконец она увидела, что он направляется к берегу.
– Селия! Это вы?! А я-то думал, что это мираж, игра воображения, вызванная воспоминаниями о вас. – Роман дразняще улыбнулся. На его загорелом мускулистом теле блестели капли воды, и Селия вновь почувствовала неудержимое влечение к нему. Если бы Роман протянул к ней руки, дотронулся до нее, обнял, она сделала бы все, все, что он хочет.
Но Роман ничего от нее не хотел. Селия последовала за ним к пальмам, под которыми лежала его одежда. Он быстро надел брюки и широкую рубашку, низко надвинул на лоб мексиканскую соломенную шляпу.
– Пошли, – сказал Роман. – От его улыбки у Селии перехватило дыхание. – Идемте ко мне, слуга уже приготовил обед. Салат из раков. Вы их любите, Селия? Я сам наловил.
– Не знала, что вы занимаетесь серфингом, – заметила она.
С Романом здоровались встречные моряки и местные жители.
– Каким-то чудом сегодня в Лахаина не случилось никаких драк, пожаров, несчастных случаев, родов, эпидемий. Здесь нечасто выпадает свободный день, но, когда случается, я стараюсь им воспользоваться.
Беззаботный и веселый, он казался совсем мальчишкой. Селия вдруг ощутила укол в сердце. Может, он так счастлив потому, что наконец окончательно решил уехать?
Она осторожно спросила Романа о его планах.
– Я собираюсь в Вену, учиться у доктора Земмельвайса. Он инфекционист.
– Но… долго ли вы там пробудете? – Роман пристально посмотрел на нее:
– Не знаю, быть может, несколько лет. – Несколько лет! У нее пересохло во рту:
– А что будет с вашими пациентами здесь? И с вашими делами в Маунтен Вью?
– За это время я усовершенствуюсь и… если вернусь… Что касается плантации, по-моему, вы превосходно ею управляете. Я доверяю вашему деловому чутью.
– Но…
Слезы навернулись у нее на глаза.
– Но откуда вы знаете… что я хорошо справляюсь? Вы будете так далеко…
– Раз в год вы можете присылать мне отчет о положении дел в Маунтен Вью и чек – мою долю прибыли. А теперь, если не возражаете, давайте поговорим о чем-нибудь другом.
Во время обеда Селия рассказала Роману все. О той ночи в кабинете, когда Бо вообразил, будто занимался с Селией любовью и она от него забеременела. О его импотенции, о том, что ее выкидыш лишил Бо остатков уверенности в себе, о том, как он уединяется в своих апартаментах, где пахнет жжеными цветами, и все больше худеет. Селия рассказала и о том, как обнаружила, что муж курит опиум.
– Он стал наркоманом, Роман, – с болью проговорила она. – Это его убьет! Бо уже не похож на себя, на него страшно смотреть.
Роман задумался:
– Селия, я не могу вам ничего обещать. В Лахаина есть старый китаец, владевший когда-то борделем для моряков. Сейчас он лежит в одной из комнат наверху – сущий скелет, погруженный в опиумные видения. Кстати, он старик только с виду, на самом деле ему нет еще и тридцати.
– Тридцати?! – Селия вздрогнула.
– Хуже всего, что бедняга долго не протянет. Он будет таять на глазах, и наконец придет смерть – или от полного истощения, или от слишком большой дозы наркотика. Это достойно сожаления.
– Роман, мне страшно! – Селию знобило. – Бо не заслуживает такой судьбы. Ни один человек не заслуживает.
Роман колебался:
– Китайцы говорят, что есть одно лекарство, но это страшно рискованно. Только очень сильные физически люди могут выжить.
– Но кто-то все же выжил? – с надеждой спросила девушка.
– Выживали. Но цена, Селия…
– Меня не интересует цена! Бо умирает, Роман, неужели вы не понимаете? Прямо у меня на глазах! Вы должны ему помочь, пока не поздно.
Роман долго смотрел Селии в глаза.
– Скажите мне правду. Не лучше ли для вас лучше, чтобы Бо умер?
– Что?!
– Будьте реалисткой. После его смерти вы унаследуете владения и капиталовложения. Они не так велики, как его доля в Маунтен Вью, конечно, но все же это обеспечит вас до конца дней. – От возмущения кровь бросилась ей в лицо:
– Неужели вы считаете меня способной оставить Бо без помощи, позволить ему умереть и завладеть его деньгами? Хладнокровно, спокойно… Я не охотница за наследством, Роман Бернсайд, и меня глубоко оскорбило ваше предположение. Я приехала просить вас помочь мужу.
Селия вскочила и бросилась к двери. Как глупо было приезжать сюда! Роман ведет себя так агрессивно и оскорбил ее лишь за то, что она хочет помочь мужу.
Но, вспомнив слова Романа о том, что лекарство существует, она обернулась.
– Скажите, что может помочь мужу?
– Сказать? – Он горько усмехнулся.
– Да, черт вас побери!
Селия кинулась к нему, занеся руку для пощечины. Но Роман схватил ее в объятия:
– Черт побери вас, Селия, за вашу красоту. Явиться сюда, зная, как я хочу вас видеть… Постоянно думаю о вас…
Он прильнул к ней губами:
– Нет!..
Селия пыталась высвободиться, но он покрывал поцелуями ее губы. Его страсть, его сила… Селия едва не потеряла сознания.
Заперев дверь, Роман в неистовстве стянул с нее платье.
– О Боже!
– Роман!
Все это было безумным и неожиданным, но Селия не могла остановиться… Даже воспоминание об истощенном, страдающем Бо не удержало Селию.
Когда они опустились на кушетку, и Роман притянул ее к себе, она раздвинула бедра и приняла его.
Селия никогда еще не испытывала такого наслаждения.