Сначала Бо вел себя спокойно и сидел в своих комнатах с Романом и Мака, самым сильным из слуг, к тому же предупрежденным о возможности подкупа. Чтобы предотвратить тайную доставку опиума Бо, Роман решил проводить с ним двадцать четыре часа в сутки.
Селия тоже была с ними и пыталась развлечь мужа. Бо, однако, мрачно молчал.
– Я хочу свою трубку, – заявил он уже через несколько часов. – Она мне нужна, Селия.
Роман предупреждал ее об этом.
– Очень жаль, но тебе нельзя. – Селию мучили угрызения совести.
– Я хочу трубку. У меня уже слезятся глаза, видишь, как она мне нужна?
Селия видела. Бо начал шмыгать носом, суетиться и дергаться, покрылся потом. Казалось, он не находит себе места.
Роман принес колоду карт и доску для игры в криббидж, придвинул стол и принялся раскладывать карты.
– Ну-ка, Бо. Давай сыграем.
– Не хочу.
Роман пристально посмотрел на Бо:
– Боишься, что не сможешь выиграть? – Бо хмуро потянулся за картами:
– Я сыграю с тобой, черт тебя подери, Роман. Но потом… Потом, когда мне станет лучше, все изменится. Тогда я не буду так вежлив.
Медленно тянулись часы. Селия, Роман, Тина и Гаттерас сидели с Бо, и с ними безотлучно находился слуга-туземец, или рабочий с завода. Игра в криббидж вскоре всем наскучила. Тина читала Бо «Дэвида Копперфильда», старательно выговаривая трудные слова. Когда она устала, ее сменила Гаттерас, затем Селия.
Они читали и на следующий день, когда у Бо сузились зрачки, а желтая кожа покрылась испариной. Он вертелся, а временами впадал в беспокойный сон.
Однажды он очнулся бледнее обычного. Гаттерас и Тина ушли прогуляться, а Селия и Роман остались вместе с Мака, слугой. Бо непрерывно зевал.
Роман пристально взглянул на пациента:
– Начинаются трудности?
– Трудности! Да, черт побери!
Бо разразился потоком ругательств, проклинал Романа, слуг, Селию, даже покойного отца. Селию поразило его неистовство.
– Мне жаль, что ты страдаешь, Бо, – начал Роман, – но я тебя предупреждал – это только начало. Тебе придется собрать все силы, чтобы это перенести.
– Я хочу прекратить, – простонал Бо. – Сейчас. Пожалуйста, принесите мне мою трубку.
– Это невозможно. Чанг уволен, и здесь, в Маунтен Вью, тебе больше негде достать наркотик. Он и его семья уехали в Лахаина и, полагаю, потом отправятся в Гонолулу.
Бо взревел.
Роман встретился глазами с Мака, кивнул ему, а затем сказал Селии:
– Тебе лучше уйти.
– Но…
– Я не хочу, чтобы ты была здесь. Бо злится и начинает сопротивляться, а дальше станет еще хуже. Пусть Тина и Гаттерас тоже сюда не приходят.
Крики Бо становились все громче и яростнее.
– Но я хочу знать, как он, – возразила Селия.
– Я буду посылать тебе записки, но ты не должна быть здесь, Селия.
Выбора не было. Она пошла в сад и встретила там Тину и Гаттерас, которые выпалывали сорняки между кустами бугенвиллии.
Селия погрузилась в работу, с удовольствием ощущая солнечное тепло. Выдергивая сорняки, она напряженно думала о том, что происходит в комнате. Ее передернуло от мысли, что Роман привязал Бо к кровати.
Когда Тина бросила лопату и погналась за Хили, Селия поделилась своими опасениями с Гаттерас.
Гаттерас тяжело вздохнула:
– Конечно, Селия, очень тяжело проделать такое. Мне рассказывали…
Она приподняла поля шляпы.
– Лечить от наркомании, дорогая, чрезвычайно сложно. Происходят странные вещи… – Она словно не решалась продолжать.
– Какие вещи? – насторожилась Селия.
– Что-то происходит с организмом. У мужчин-наркоманов начинается… Как бы помягче выразиться? Непроизвольная эякуляция.
– Что?!
Селия чуть не выронила лопату. К горлу подступила тошнота. Неужели отказ от опиума действует так сильно, что мужчина испытывает оргазм…
Как ни странно, это заставило ее особенно сострадать Бо.
«Я хочу жить, – сказал Бо. – Я ненавижу себя такого». Только воспоминания об этих словах помогли Селии пережить кошмар следующего дня. Крики Бо разносились по всему дому, поэтому служанки отказались работать и в панике убежали в деревню, утверждая, что это «моо», бог-ящерица, наслал проклятие на Маунтен Вью.
Даже собака Хили беспокойно выла и металась.
Селия отправила Тину в рабочий поселок к семье Айко и просила Гаттерас временно переселиться к Мак-Рори. Но тетка наотрез отказалась:
– Неужели, Селия, ты полагаешь, что я оставлю тебя в такое время? Я старая женщина, но совсем не слабая, и кому-то же надо готовить, раз Чанг уехал, а служанки разбежались.
– О тетя!.. Что бы я без вас делала?
– Ты бы прекрасно справилась, Селия. Не знаю, понимаешь ли ты, как сильно изменилась с тех пор, как своевольной девчонкой приехала ко мне в Гонолулу. Ты теперь женщина, Селия, сильная, красивая и умеющая сострадать.
Следующей ночью Селия не могла сомкнуть глаз. Наконец она встала, оделась и босиком вышла в коридор, ведущий в комнаты мужа. Уже в холле она услышала, как Бо хрипло кричит от боли и гнева. Она и не думала, что он знал такие ругательства, такие скверные слова.
– Дайте мне умереть, – просил он. – Ради Бога!
Селия в ужасе прикрыла рот ладонями и направилась обратно. Сомнения мучили ее. Правильно ли они поступали? Как жестоко заставлять Бо так страдать! Внезапно Бо замолчал. В дверях появился Роман:
– Уснул, слава Богу.
Он выглядел измученным, на его лице обозначились морщины. Ясно было, что и для него это тяжелое испытание.
– Я слышала его крики. Они были ужасны. Его брань…
– Я же велел тебе не приходить сюда!.
– Но мне нужно было узнать, как он!
– Ему очень плохо, Селия. Неудивительно, что Бо ругается, что еще ему остается?
Тут из комнаты снова раздался хриплый голос:
– Ты грязный… Презренный, грязный… Ты подонок, Роман, ты и эта дрянь, на которой я женат. Я накажу вас обоих. Слышишь? Вы за все заплатите!
Селия поежилась, услышав жгучую ненависть в словах Бо. Казалось, в него вселился бес.
– Роман… Это ужасно. Ужасно! Можешь ли ты хоть чем-то облегчить его страдания?
Роман горько усмехнулся:
– Да. Дать ему опиум. Если бы я это сделал, ты увидела бы чудесное превращение, была бы поражена.
Крики перешли в бессвязные стоны. Это так походило на камеру пыток, что Селии стало плохо.
– Неужели нет другого средства?
Селия боролась с чувством вины и страхом. Она не представляла себе, что все будет так ужасно. Как же она решилась подвергнуть Бо таким страданиям?
Селия облизнула пересохшие губы:
– Пошли кого-нибудь в Лахаина, Роман. Вели Чанг Лю вернуться и привезти немного опиума. Бо не вынесет этого чудовищного лечения, он не так силен.
– Напротив, – возразил Роман. – Он очень силен, гораздо сильнее, чем я предполагал. Бо на удивление хорошо переносит шок. Думаю, злость помогает ему справиться со всем этим.
Селия недоверчиво посмотрела на него:
– Ты думаешь…. Он выживет? Выздоровеет?
– У него есть шанс.
Селия в сомнении размышляла о насмешливом складе ума Бо, о его талантливых мрачных картинах, об обиде на отца, который отстранил его от дел, о том, как он цеплялся за нее, черпая в ней силу. «Не знаю, смогу ли я», – прошептал он тогда. «Я помогу тебе стать сильным», – легкомысленно пообещала она.
Селия молилась о том, чтобы выбор пути не оказался роковым. Вдруг к ней пришла решимость. Она знала, что это самый трудный поступок в ее жизни.
– Если ты считаешь, что он выкарабкается, нужно продолжать, – сказала она.
– Ты уверена? – Он заглянул в ее глаза.
– Да. Мы должны спасти его, Роман. Если сможем.
Роман вздохнул и коснулся ее руки. Его взгляд выразил глубокое уважение к ней.
Прошло еще два дня. Время тянулось мучительно медленно. Слуги уходили и возвращались, с ужасом рассказывая о том, как Бо висел на ремнях, которыми его привязали к кровати, о страшных судорогах, о криках и слезах. Как-то раз, по словам Мака, Бо почти перестал дышать, и Роману пришлось делать ему искусственное дыхание. Четверо из шести гавайских слуг убежали, не вынеся напряжения, и отказались вернуться. С Романом остались только Мака и Гензо, и все трое по очереди сменяли друг друга.