«Потому, что его сердце чисто» – лозунг не слишком-то помогает, когда идешь на дракона. Могу поспорить, что мой дракон будет изрыгать пламя, мрачно подумал Руперт. Он как раз тщательно обдумывал новую великолепную идею, которая позволила бы ему вернуться почти с честью, когда его внимание настойчиво привлек мочевой пузырь. Руперт вздохнул и направил единорога в сторону от тропы. Еще одна мелочь, о которой никогда не упоминали менестрели.
Он быстро слез с седла и начал проделывать сложную серию расстегиваний клапанов, защищающих его чресла. Он едва успел вовремя и беззаботно засвистал, опустошая пузырь на ближайший пень. Если его диета вскоре не улучшится, он станет единственным героем, идущим в битву с расстегнутой ширинкой.
Мысль показалась бесспорной, и как только он кончил дело, Руперт начал снимать доспехи. Он носил проклятую тяжесть только потому, что был убежден – это традиция любого рыцаря, отправившегося на поиски. Говеная традиция, весело подумал Руперт; дух его воспарял все выше, кода побитые доспехи часть за частью плюхались в раскисшую глину тропы. После небольшого раздумья, он решил оставить на себе подкованные сапоги – может понадобится хорошенько пнуть кого-нибудь. Облеченный под конец только в кожаную куртку, штаны и в свой самый лучший плащ, Руперт впервые за много недель чувствовал себя удобно. Надо признать, он чувствовал себя также значительно уязвимее, но учитывая, как ему недавно везло…
«Ненавижу траву», уныло произнес единорог.
«Тогда почему ты ее ешь?», спросил Руперт, застегивая пояс для меча.
«Потому что я голоден», сказал единорог, жуя с отвращением. «И еще потому, что несколько недель назад у нас кончился цивилизованный фураж…»
«Что плохого в траве?», мягко поинтересовался Руперт. «Лошади едят ее все время.»
«Я не лошадь!»
«Я и не утверждал этого…»
«Я единорог, чистокровный единорог, и заслуживаю соответствующей заботы, внимания и еды. Наподобие овса, ячменя…»
«В Чащобе?»
«Ненавижу траву», пробормотал единорог. «От нее меня пучит.»
«Попробуй чертополох», предложил Руперт.
Единорог тяжело взглянул на него. «Я хоть чем-то напоминаю осла?», угрожающим тоном поинтересовался он.
Руперт, пряча улыбку, отвернулся, и обнаружил дюжину гоблинов, бесшумно выступивших из теней, чтобы заблокировать дорогу. От трех до четырех футов росту, худые, словно пугала, и с остроконечными ушами, они были вооружены короткими ржавыми мечами и топорами для рубки мяса с зазубренными лезвиями.
Разнокалиберное серебряное и бронзовое оружие, очевидно, было захвачено у людей-путешественников, а их неприятные ухмылки слишком ясно намекали на то, что случилось с предыдущими хозяевами. В ярости на то, что его так легко застали врасплох, Руперт вытащил меч и бесстрастно оглядел всех. Гоблины взяли оружие наизготовку, но потом тревожно посмотрели друг на друга.
Довольно долго никто не шевелился.
«Не стойте просто так», прорычал низкий голос из теней. «Взять его!»
Гоблины уныло переступили с ноги на ногу.
«Видишь, какой у него длинный меч?», спросил самый маленький гоблин.
«И посмотри на его шрамы, и на засохшую кровь на доспехах», уважительно прошептал другой гоблин. «Он, должно быть, сразил дюжину врагов, чтобы так изгваздаться.»
«Наверное, изрубил в капусту», мрачно заключил самый маленький гоблин.
Руперт небрежно помахал мечом перед собой, свет блеснул по всей длине клинка. Гоблины нехотя потрясли оружием и сбились вместе для большей безопасности.
«Тогда возьмите его коня», потребовал голос из теней.
«Коня?» Единорог вскинул голову, ярость засверкала в кроваво-красных глазах. «Коня? Вы думаете, это что у меня на лбу? Украшение? Я – единорог, идиот!»
«Конь, единорог – какая разница?»
Единорог ударил копытом и опустил голову так, что свет блеснул на причудливо закрученном роге.
«Ладно. Значит так. Поодиночке или все разом: сейчас вы получите!»
«Веселенькое дельце, вожак», пробормотал самый маленький гоблин.
Руперт бросил на единорога изумленный взгляд. «Мне казалось, что ты разумный и последовательный трус.»
«Сейчас я слишком разозлен», проворчал единорог. «Я испугаюсь потом, когда будет время. Выстрой недомерков передо мной и я насажу всю кучу на вертел. Я покажу им такой шиш-кебаб, что они его долго не забудут.»
Гоблины украдкой начали покидать тропу.
«Кончайте обсераться и убейте проклятого путешественника!», прогремел голос из теней.
«Не терпится видеть его мертвым, так сам его и убей!», огрызнулся самый маленький гоблин, высматривая одновременно ближайший путь отступления. «Это все твоя ошибка. Как обычно, нам надо было напасть из засады, пока он отвлекся.»
«Вам надо заиметь боевой опыт.»
«Насрать на твой опыт! Надо держаться того, в чем мы доки: навалиться вдруг скопом на одного!»
Раздался глубокий вздох, потом из теней величественно выступил вожак гоблинов. Широкоплечий, выразительно мускулистый, ростом весьма близкий к пяти футам, он был самым большим гоблином из всех, встреченных Рупертом.
Вожак гоблинов погасил свою гнусно воняющую сигару о грязно-зеленый бронзовый нагрудник и оглядел гоблинов, тесно сгрудившихся на середине тропы. Потом он снова вздохнул и с отвращением покачал головой.
«Посмотрите на себя. Как, вам кажется, мне сделать из вас бойцов, если вы не хотите сражаться? Я спрашиваю: в чем проблема? Здесь всего лишь один человек!»
«И один единорог», уточнил самый маленький гоблин.
«Ну, хорошо, один человек и одни единорог. И что? Мы же разбойники, вы что – забыли? Наша работа теперь – подстерегать беззащитных путешественников и отнимать их драгоценности.»
«Мне он не кажется беззащитным», пробормотал самый маленький гоблин.
«Погляди на его громадный грязный меч.»
Гоблины с болезненный интересом глядели, как Руперт небрежно упражняется в рубящих и колющих ударах. Единорог расхаживал взад-вперед чуть позади него, нацеливая рог то на одного, то на другого гоблина, что никак не добавляло им уверенности в себе.
«Вперед, парни», с отчаяньем в голосе сказал вожак гоблинов. «Как вы можете бояться того, кто ездит на единороге?»
«А какое это к нам имеет отношение?», спросил самый маленький гоблин.
Вожак что-то забормотал, ясно расслышалось только слово «девственник». Все гоблины уставились на Руперта, некоторые многозначительно захихикали.
«Нелегко быть принцем», сказал Руперт, против своей воли отчаянно краснея. «Вы хотите что-нибудь добавить?»
Он крепче ухватился за меч и начисто состриг нависающую ветку.
Отрубленный конец со зловещим глухим стуком упал на землю.
«Великолепно», пробормотал самый маленький гоблин. «Теперь мы его по-настоящему разозлили.»
«Заткнись!», прорычал вожак гоблинов. «Смотрите, нас тринадцать, а он только один. Если мы навалимся все разом, мы его возьмем.»
«Хочешь пари?», спросил голос из заднего ряда.
«Заткнись! Когда я скомандую, нападайте! Нападайте!»
Он пошел вперед, потрясая мечем, остальные гоблины нехотя последовали за ним. Руперт шагнул вперед, тщательно нацелился и толкнул мечом вожака гоблинов. Другие гоблины запнулись, встали, потом бросили взгляд на повалившегося вожака и живо побросали свое оружие. Руперт согнал гоблинов в кучу, оттеснив их с дороги подальше от брошенного оружия, потом прислонился к подходящему дереву, пытаясь сообразить, что же делать дальше. Они были такими неумелыми злодеями, что у него не лежало сердце убивать их. Вожак гоблинов сел, потряс гудящей головой, чтобы прояснить ее, и явно пожалел, что это сделал. Он уставился снизу на Руперта и старался выглядеть вызывающе. Это не слишком удавалось.
«Я говорил, что тринадцать – несчастливое число», сказал самый маленький гоблин.
«Ну, хорошо», сказал Руперт. «Внимание, я скажу, что собираюсь сделать.
Вы соглашаетесь катиться отсюда к черту и перестать надоедать мне, а я соглашаюсь не отдавать вас на съедение единорогу в виде мелко нарубленных кусочков мяса. Как звучит?»
«Справедливо», живо отозвался самый маленький гоблин. «Очень справедливо.»