– Так. – Локс просканировал гостью от пят до макушки. – Тебя надурили. Когда выйдешь, будет хохот.
– Что… никакого обычая нет? – обиделась Джи на старших овец.
– Теперь есть. Я буду требовать каждую новую в номер. Это идея – чтобы вы мне представлялись. Сейчас я сочиню обряд презентации и испытаю его на тебе. Первое условие…
Джи с готовностью подняла руку к застёжке.
– Смирно! – рубанул он неожиданно резким сержантским голосом. – Первое условие: никому и никогда, даже если станут соблазнять деньгами, ласками, поблажками, подарками – не рассказывать, что я делаю с овечками наедине. Тайна. Совершенно секретно. Ни намёков, ни даже вранья. Молчок! Так ты отомстишь им за надурку.
– А-га!.. – просияла Джи. – Здорово!
– Условие второе – никаких условий. Я не знаю, что придёт мне в голову. Хотя… кое-что пришло. Можешь огласить: до прихода – вымыться, полная косметика тела, наложить грим-маску, одеться по схеме «гурия» и разуться.
Она быстро скинула обувь.
– Так. Что ещё? – Локс озирал Джи как своё изделие. – Парфюм! Тяжёлый чувственный запах, подойдут эфирные масла. Обработать волосы, шею, подмышки, талию и пах.
– Я сбегаю…
– Нет. Ты останешься до конца обряда. Теперь мои правила: ничего не брать, не лапать, только спрашивать. Выполнять все команды. Ты ведёшь себя здесь как цивилизованная, вежливая кошка.
– Муррр, – согласилась Джи.
– Да, примерно так, – снисходительно одобрил Локс. – За мной!
Он повернулся и преспокойно ступил прямо в бассейн. Джи думала, что он ухнет туда по пояс, но волнистая гладь лишь прогнулась под его ногами, а по сторонам бассейн вспучился над полом.
«Плёнка! Оптический прикол. Там глубины всего с ладонь…»
Она не отказала себе в удовольствии пройтись босиком по гидроковру.
– Вот здесь я сплю. Здесь моюсь. Здесь ем и читаю. Здесь работаю, – ладонью указывал Локс. – Садись, ложись где хочешь.
– Может, всё-таки… – Джи опять потеребила застёжку. Соблазн стать первой, кого пригрел Локс, был велик. Конечно, ничем не докажешь, но сам факт, само сознание!..
– Валяйся в любом виде. Я тебя всё равно не хочу.
«Ну вот! Даже похвалиться будет нечем».
Однако она не теряла надежды и таки до половины расстегнулась. Полунагота более зрелищна, чем банный вид.
«На фоне рыб, классно. Я похожа на русалку, да?»
– Ты правда работаешь? – Джи в изумлении воззрилась на многоуровневый стол, где высились стопы, даже кипы бумаг. Ярких, цветастых газет! Она сразу опознала эту макулатуру. Такие листы бесплатно раздают у метро, в супермаркетах, суют в почтовые ящики. Толстые каталоги «Товары почтой» лежали вперемешку с глянцевыми журналами для девочек.
Эту лабуду ему возят с Земли?.. Многие видели, какие он посылки получает. Думали – деликатесы, парфюмерия, стильные вещи… А, вот и заказы по каталогу! Жёлтые картонные коробки стояли стопкой у боковины стола.
– Да. Я режу газеты. – Локс сел за стол, раздвинул секции пошире и взял длинные ножницы. – Делаю их них альбомы. Погляди, если интересно.
– А не удобней сканером? быстрее будет.
Он вовсе не походил на деликата, каким его прославили в Cathous’e. Просто лёгкий, красиво движущийся малый.
По стене-экрану плыла пучеглазая рыбина, развевая плавники и вздыхая жабрами, а по обоям полз, разрастаясь, бледно-лиловый с серебряно-белым морозный узор – словно перистые травы на Центавре Голд.
– Если собирать вырезки, то в бумаге. Изображение что?.. пшик! сменилось, не поймаешь. А бумага всегда перед глазами. Газета живёт дни, недели, пока её не выбросят. Всё это время она действует на мозг своими красками и шрифтом. Или вот, картинки. Они дразнят, возбуждают.
Чтобы убедиться, Джи потянулась к раскрытому альбому, и Локс бегло пощекотал ей шею. Она вопросительно мурлыкнула: «Это всерьёз?» и для пробы слегка коснулась его грудью. Другой бы завёлся, а этот – никакой реакции.
– Тебе не хватает ласки? Чем-то недовольна? – Локс взял её за подбородок. – Смотри на меня. Ближе.
Чёлка упала ему на переносицу; губы поджались. Его глаза расширились – и замерли. Джи стало боязно, но вырваться она не могла. Словно он её втягивал.
– Серия «каталонка Sp35», родилась на Мальорке, – монотонно говорил он, не отпуская овечку. – Училась в Израиле. Там тебя считали арабкой и звали Джамалия, верблюдица.
– Нет, Джаннат – райская! Ты читал мои документы. – Она пыталась избавиться от покоряющего взгляда.
– Стажировалась на Кипре… Делать нечего, кроме как рыться в ваших документах. И так видно. Кроме того, ты злишься, что какой-то парень предпочёл другую. Кто он?