– Всё-таки я считаю для тебя полезным ознакомиться с бытовыми условиями Запада. Идея сослаться на них в запросе к Рудакову кажется мне выигрышной, несмотря на возможные возражения генерал-майора.
– Без приглашения… – Влад задумался.
– Оно будет! Завтра у Райта вечеринка.
– Меня туда не звали.
– Зато звали меня; я пока не дал ответ. Поставлю условие: приду только вместе с тобой. Они с радостью согласятся и внесут тебя в список! Там будет самая разная публика… а также девочки и овцы. – Взгляд Вальтера как-то особенно потеплел.
– Что за список?
– Райт должен точно знать число гостей, чтобы заказать закуски – сколько сэндвичей, сколько фруктов, поштучно.
«По бутерброду на рыло. Вот жмотьё!» – искренне возмутился Влад.
– М-да… Будь у меня вечеринка, я б ползарплаты выложил, лишь бы все обожрались.
– Разница культур! – пожал плечами Вальтер, озирая стол – не осталось ли чего съестного? Увы! переживая о нашествии вьетов, он дочиста подмёл припасы Влада – и масло, и галеты, и конфеты, и круассаны с джемом. Улучив момент, обер-лейтенант засунул в рот кусочек рафинада. Как порою от волнения развозит на предмет покушать!
– Вальтер, калории.
– Если притязаешь на овечек, – Хонка искусно отвлёк внимание хозяина от сахарницы, – то нужна доплата. Овцы казённые. Даром только стриптиз.
– Даром мне вьетки покажут, готовясь ко сну.
– Правда, они как куколки? Вот кого запускать в овечью серию…
– Куда им овец, на пятачке тесниться! Их там… сколько в Дайвьете?
– Триста с чем-то миллионов. Под четыреста.
Влад с уважением присвистнул:
– И чума их не берёт! То-то они в Мьянму 1 лезут – места мало.
– Индийцы не пустят.
Вьеты лопотали и стучали в холле, всеми своими звуками олицетворяя Жёлтую Угрозу, который век нависшую над Лигой Наций.
«Зачем Запад «третий мир» спонсировал? – размышлял Влад. – Сами куски во рту считают, а туда деньгами сыпали, и что? Где был миллион бедных и голодных, стало сто миллионов бедных и голодных… А может, не голодных? отчего их столько развелось, не с голодухи же?.. Чёрт бы драл этого Киплинга и «бремя белых»! Дали им антибиотики, прививки, они дохнуть перестали и вместо «спасибо» хлынули на нас ордой. Если б не чума и Лига – мы все давно бы щурились и чирикали: «Динь-динь!»
– Райт, привет! – телефонил тем временем Вальтер. – Я буду, и не один. Знаешь, кто со мной придёт?.. Да! да! он самый!
* * *
За пределами системы Глиз Желанной, за орбитой её последней планеты царила тьма – годы, сотни и тысячи лет, целая вечность пустоты, безмолвия и мрака. Призрачный обод Млечного Пути и пылинки звёзд, среди которых терялась далёкая Глиз.
В четырёх миллиардах километров от Иньяна возникло едва заметное пятно полной черноты. Пропустив громадное тело, летящее быстрее света, тоннель безинерционного прыжка тотчас закрылся.
…Окоченевшие отсеки нагревались. Примёрзшие к стенам тяжёлые мешки отталкивались и текли по изогнутым тёмным ходам. Пульсирующие узлы засасывали их и вбрасывали в кольчатую трубу, полную быстро движущихся лап. Фосфорические блики зеркал выхватывали из вязкой жидкой темноты бока в грязно-бурой костяной броне, мясистые сопла, гибкие стебли.
Наполнитель переходов студенисто вибрировал. Вспыхивали металлическим блеском и смыкались створчатые чаши.
– Кто передний глава?
– Я, я. В цепь, за мной.
– Мы, мы. Все прочь. В цепь, цепь.
Мешки одевались твёрдой скорлупой, складывались вдоль хода спиралью, переплетаясь выростами.
– Кто следом?
– Я, я, мы, мы. Рядом, рядом.
Спираль к спирали, и третья спираль, и ещё. Стенка под плотно лежащими мешками шла частыми волнами; вдоль хода полилась дымчатая муть. Передние мешки опустили стебли в стенку.
– Это место. Слышь приметы. Колесо камней – слышь! Глаза обращения – слышь! Имена глаз – слышь! Первый путь – слышь!
– Есть, – охнул весь ход.
– Риски? – пронеслось по первой из спиралей.
– Два десять по десять и два десять – быстрые, раз. Десять и пять – сильные, два. Два десять и шесть – дальние, три. Это главные, следить! Других не считать. Места дальних, обзор дальних – слышь! В обзор не входить.
– Есть.
– Следом придут две опекуньи, отстанут на полпути. Их метки – слышь!
– Есть.
– А Богоугодный? – одиноко пролетело по второй спирали.
Все затихли.
– Богоугодный? – повторил голос.
Глава первой цепи медлил с ответом.