— Всего у Гобино было три проблемных случая, в которых хоть что-то понятно. Социопат, который просто не был способен к эмпатии; женщина, прикрывавшая свою наполовину чёрную дочь; и человек, который действительно вырос среди наци, имел друзей среди наци, и «по непроверенным слухам», — Левин изобразил воздушные кавычки, — убил лучшего друга на почве идеологических разногласий. Социопата отметаем сразу, там был практически полный иммунитет, а вот два последних случая показали похожую картину.
— А теперь представьте, что она подумает, насмотревшись аналитики на ютубе. — Сказал Штурм. — Вместо того, чтобы сдать назад или хотя бы заявить, что у нас недостаточно данных и спрятать голову в песок, Пиггот на всех парах понеслась повторять нашу весёлую битву с Лунгом. Одна надежда, что не с тем же финалом, — под конец тихо закончил герой.
Тогда Протекторат знатно так опростоволосился, когда всей толпой не смогли не то, что запинать, а хотя бы просто достойно противостоять Дракону Кюсю, отчего теперь вынуждены так же дружно играть в слепоглухих инвалидов, не пытаясь более провоцировать Лунга. Лично ему не хотелось бы повторить участь Кайзера или Крига, когда, как говорят его русские знакомые, объевшееся белены начальство пошлет их всех в штыковую на танк. А то, что это рано или поздно (и скорее всего именно рано) случится, было для Штурма очевидно. Кейп, открыто нарушивший правила и способный в одиночку противостоять Империи в городе никому не нужен. Даже тот факт, что, по сути, своим полным бездействием и едва ли не открытым нежеланием признавать собственные ошибки они же сами и выковали из второй Панацеи карателя, никого не волновал. Особенно равнодушного к чужим проблемам Оружейника, что уже готовился к поднятию собственного рейтинга за счет остановки жестокого маньяка, и Ополчения, которая «просто исполняла приказ». Иногда Штурму казалось, что данная особа может начать стрелять и по гражданским, коли прикажут, не то, что устраивать загонную охоту на, по сути, просто доведенную до ручки девчонку.
— В смысле… она же… Так она злодей или нет? — не понял Эгида.
— Она неуправляемый Козырь восемь, если не девять, — подала голос Батарея. — По факту нам надо искать способ стравить её и Лунга в безлюдном месте, предназначенном под снос, или на Кладбище Кораблей, а не рисовать на себе жирную мишень.
— Что нам действительно надо было сделать, так это начать вербовать, причём уже давно, — подал голос Триумф. — Возможно так мы бы не допустили ночной резни. Раньше считалось, что она копирует силы по одной-две за раз, что уже значительно усилило бы наше отделение, — Козыри, несмотря на те сложности, что они могли создавать, были весьма полезны как для команды, так и просто. Та же вторая Панацея могла бы спасти десятки жизней в столкновении с Губителем, а станет ли она сейчас помогать, когда её все вокруг окрестили злодейкой? Спорно, весьма-таки спорно. — Но сейчас ясно, что это не так. Основная гипотеза: она может копировать и комбинировать силы кейпов поблизости. Если это верно, то в битве с Губителями она превратится в кейпа, сравнимого с членами Триумвирата.
— А если они не правы, то наши группы направят в руки Мясника-улучшенная модель без прикрытия своих кейпов, чтобы копировать было нечего, — заметил заметно взбодрившийся и взбледнувший лейтенант с ночной смены.
— Тем более что на битву с Губителями они её и как злодейку пригласят, — добавила Батарея. — Даже если она нас к стенке пришпилит. Хотя я таких гипотез про равных Триумвирату кейпов повидала достаточно.
— Ладно, я понимаю, что Пиггот и Оружейник ведут себя как обычно, я понимаю, что кейп, не побежавший к нам за помощью, скорее всего слишком независим, и её поэтому не вербуют, я даже понимаю, что мы тут собрались, чтобы решить, как себя с ней вести и как свести жертвы к минимуму при таких командах сверху. — Эгида оглядел собравшихся и сглотнул. — Я не понимаю другого: почему раздавленную Империю представляют как ангелов и воют об убитых детях? Это же нацисты, у них клички нацистов, у них свастика во весь лоб, там ВольфсАнгель и Криг, там идёт откровенная вербовка в нацистскую организацию, почему так? — на последних словах у цветного потомка пуэрториканцев свело горло.
— Для начала ни свастика, ни Волчий Крюк, ни молнии ЭсЭс Крига не являются в нашей стране чем-то запрещённым, — Левин положил руку на плечо Эгиды и продолжил. — У нас каждый может самовыражаться, как захочет, и носить любые символы. А если отвлечься от юридического словоблудия, Империя тут не просто так появилась, и смерть половины её кейпов отнюдь не означает смерть организации как таковой.
— Азура не имеет своей политической программы, — глядя в пол, заметил Триумф. — Если бы она была лесбиянкой или демократкой, да хоть феминисткой или гринписовцем, за неё бы вступились. Но СКП чётко дало понять, что Азура как самостоятельный игрок им не интересна, а просто большое количество людей, которые не любят нацистов… это не организованное политическое или общественное движение. Тем более, что в других штатах Империю воспринимают как просто радикальных республиканцев или заигравшихся конфедератов. — Тут он поднял глаза и увидел, мягко говоря, скептические взгляды половины собравшихся.
— Заигравшихся конфедератов? — уточнил Штурм. — Я, знаешь ли, всякое повидал, но таких е*** на всю голову отморозков, каких привечал Кайзер, я редко где встречал. И обычно их держали на очень коротком поводке, а не позволяли спокойно разгуливать по улицам, как тому же Крюковолку или Алебастру!
Ощутив возвращение мировой гармонии в лице Батареи, дающей подзатыльник матюгнувшемуся мужу, Триумф улыбнулся одними губами и кивнул. — Именно так. Падшие — это заигравшиеся студенты и христиане, перечитавшие Ветхий Завет, с Нилбогом надо договориться миром, а секс-рабыни АПП — это перечитавшие хентая японские школьницы, которым происходящее с ними даже нравится. Поздравляю нашего главу Стражей с лишением политической девственности. К этому можно относиться по-разному, но факты остаются фактами. У Империи были и есть четкая идеология и политическая повестка, а также сила, чтобы её проталкивать, у Азуры же есть только сила. Именно поэтому никто сейчас не понимает, чего от неё ждать, и все хотят покарать зарвавшуюся линчевательницу. Впрочем, даже будь у неё четкая позиция, которую она бы отстаивала, ничего бы особо не поменялось. СКП просто бы назвало её позицию террористической или подстрекающей к убийствам нацистов, что по закону всё еще является убийством, и ничего бы не изменилось.
— Ну да, ведь это же куда проще, чем признавать то, что как герои мы все откровенно облажались, — веско бросил Штурм. — Заметьте, она не сразу начала свою карьеру с резни, а всеми силами старалась играть по правилам, участвовала в этих бесполезных, по большей части, патрулях со Славой, изредка пиная наркоманов в Доках, пока этот бешеный Крюк не полез в разборки. Результат мы все прекрасно помним, но даже тогда она продолжила играть по правилам, лечить людей, пока мы снова не облажались, но уже с Толкачом. И что в итоге? Вместо вербовки сделавшей за нас нашу же грязную работу Азуры мы снова начали давить, хотя после первого же раза стоило бы уяснить, что данная тактика вызывает строго противоположный эффект. Как и наше бездействие относительно нарушающего правила Кайзера. Так что мы сами вылепили из неё убийцу, а сейчас пытаемся за это же и наказать…
— Штурм, ты извини, конечно, но мы не на пресс-конференции и не на похоронах. — Триумф скривил губы и посмотрел на старшего товарища. — Сейчас наша задача — не довести её до срыва и объяснить рядовому составу, насколько ребята сверху потеряли связь с реальностью. У нас нет достаточной информации ни для вербовки, ни для прогнозов, но данные по Гобино и то, что выкладки аналитиков — это только предположения, должны знать все, кто могут контактировать с Азурой. Не дай Бог какой-то идиот ляпнет про ссору друзей… кстати о Стояке.