— Чёрт, уплыла! — ругнулся Пикар.
— Попробуем дать ход? Может, другую увидим? — предложил Уолш.
Пикар сбросил немного балласта, и батискаф приподнялся на несколько метров от дна. Зажужжали двигатели, «Триест» медленно двинулся вперёд. Прожектор выхватывал из тьмы только голое песчаное дно. В гондоле было холодно, термометр показывал 45 градусов по Фаренгейту (7 градусов Цельсия). Пикар и Уолш жевали шоколад, чтобы хоть как-то восстановить силы и не замёрзнуть.
— Что это там мигает? — вдруг спросил Пикар.
— Где? — Уолш наклонился к иллюминатору.
Иллюминатор «Триеста» тоже был установлен под углом вниз, и обзор вперёд из гондолы был довольно ограниченный. Чтобы иллюминатор выдержал невероятное давление в 1100 атмосфер, его сделали толстым, в виде плексигласового усечённого конуса, расширяющегося наружу. Диаметр меньшего основания конуса был всего около 60 миллиметров. Увидеть что-то вдалеке, во тьме Марианской впадины, было почти невозможно. Если это «что-то» не светилось.
— Левее, вон там, зелёный огонёк.
— Погаси прожектор, он слепит.
Пикар щёлкнул тумблером, свет погас. В наступившей тьме Пикар и Уолш увидели вдалеке мигающий зелёный свет. «Триест» медленно двинулся на это мерцание.
Через несколько минут исследователи подплыли к привлекшему их внимание огоньку. Пикар положил руку на тумблер прожектора. Уолш с фотоаппаратом был наготове, они решили, что внезапное включение света может напугать привлечённую зелёным миганием рыбу, и решили во что бы то ни стало её сфотографировать.
Пикар остановил двигатели. Зелёный огонёк мигал прямо в нескольких метрах впереди и ниже батискафа. Швейцарец включил прожектор, Уолш тут же нажал на спуск камеры, затем отнял фотоаппарат от «очка» иллюминатора … и возмущённо выругался:
— Fuck!!!
Прямо перед батискафом они увидели сигарообразный металлический аппарат. Внизу у него был шар с иллюминаторами и прожекторами на корпусе, примерно такого же диаметра, как и гондола «Триеста». Сверху на сигарообразном поплавке аппарата была невысокая рубка, на ней вращался зелёный проблесковый маячок. На поплавке другого батискафа был чётко виден герб Советского Союза и надпись «СССР» (АИ). Как только на него упали лучи прожекторов, советский батискаф отделился от дна Марианской впадины и быстро ускоряясь, пошёл вверх.
На борту «Триеста» было устройство звукоподводной связи — сонар и гидрофон, через которые теоретически можно было общаться голосом. Пикар попробовал связаться с обеспечивающим буксиром. Он не ждал, что наверху его услышат, но через 14 секунд пришёл ответ. Уолш тут же доложил:
— Мы достигли дна! Но здесь русский батискаф!
На поверхности явно произошло замешательство. Такой подлянки никто не ожидал. Наконец пришёл ответ:
— Немедленно поднимайтесь! Где русские?
— Они поднимаются, — ответил Уолш.
Исследователи пробыли на дне 20 минут, после чего аппарат в течение трёх часов и 15 минут возвращался на поверхность. Там Пикар и Уолш попали в объятия других участников исторического проекта. Коллеги были рады, что отважные акванавты вернулись живыми и невредимыми. Но других поводов для радости у них не было. (АИ)
Русский батискаф на поверхности не появился. Акустик эскортного миноносца засёк шумы подводной лодки, но не смог её локализовать. Флотское командование испытывало ярость и разочарование. Приоритета не получилось. Ещё до того, как «Триест» поднялся на поверхность, Роберт Дитц через радиостанцию миноносца «Lewis» связался с Гуамом, а через него — со штабом ВМС США. Там Дитца «порадовали» сообщением:
— Красные только что передали по телевидению, что их батискаф совершил несколько погружений в Challenger Deep. ТАСС официально опубликовало изображение их батискафа и фотографии обитателей морского дна. Возвращайтесь. Проект «Нектон» прекращается. (АИ)
Погружение Пикара и Уолша на дно Марианской впадины стало последним в рамках «Проекта «Нектон». А для самого Жака Пикара оно получилось и прощальным — с этого момента «Триест» окончательно перешел в руки специалистов ВМС США, и швейцарец с ним больше не работал.
Жак Пикар в книге, посвящённой историческому погружению, писал, что с достижением дна Марианской впадины человеку больше негде будет устанавливать подобные рекорды — останется только отправиться в космос.