Но она стеснялась даже подойти к нему, мешали остаточные воспоминания, которые не смог стереть даже таинственный преобразователь. Она помнила, что до всеобщего хаоса жила с мамой маленькой однокомнатной квартирке. Жили бедно, но весело. Была школа, были подружки, был выпускной вечер. А потом, когда она счастливая шла с выпускного бала, её грубо схватили и засунули в черный большой джип, полный здоровенных воняющих потом и алкоголем амбалов. После этого она помнила только боль в заломленных руках, треск разрываемого нового платья и острую боль. Затем как в тумане, череда дней наполненных болью и унижениями. Алину и еще десяток молоденьких девчонок отдали в бордель это морального урода — Зямы. Тогда они поняли, что прошлые унижение были просто прелюдией. Она уже совсем смирилась, и тупо выполняла то, что от нее требовали. Но потом пришли эти прекрасные и сильные воины. Они забрали всех несчастных, да и вообще всех. Потом их привезли в прекрасное и волшебное место. Там было тепло, была вода и хорошая еда. Их помыли, переодели и очистили магией. А потом был преобразователь. Ей не стали менять личность, только приглушили воспоминания, они стали похожи на далекий кошмарный сон, ей даже девственность восстановили. В отличие от того же Зямы, которому поменяли не только внешность, но и полностью переписали отформатировали личность вместе с воспоминаниями. И Алина стала частью чего-то большого прекрасного. А еще с ней была мама, ее успели спасти в последний момент, когда умирала больная и беспомощная в своей квартире. Сейчас она снова молодая и красивая, нашла себе сильного и смелого воина-рейнджера. С этим воином она присоединилась к семье Багряных Танцующих Листьев. Семья довольно большая, в ней несколько воинов, много детей. Но Алина не торопилась входить в какую-либо группу. Она продолжала учиться Магии, жила в лесу и не обращала внимания на намеки некоторых воинов, она пыталась преодолеть смущение и мечтала рассказать о своих чувствах единственному и неповторимому — Великому Михалычу. Летающие над головой девушки щебечущие Феечки устроили веселый танец в такт ее мыслям.
Михалыч же, не догадываясь о чувствах юной эльфийки, занимался настройкой новой территорией. Ментально слившись с Сыном Древа, он просматривал квадрат за квадратом всю новоприобретенную территорию. На подсвеченные участки он подводил воду, добавлял грибницу, переселял колонии насекомых, расставлял муравейники. Иногда хватало какой-то малости, типа комаров, чтобы на территорию прилетали птицы, приходили звери, это способствовало росту определенных растений. Таких изменений было множество. Он ковырялся почти трое суток. Работой друид это не считал, как можно считать работой любимое дело. Но некоторую моральную усталость Михалыч ощущал, хотя эту усталость можно было назвать приятную. Отвалившись от дерева друид наслаждался шикарным закатом, запахом разнотравья и хулиганящими в лучах заходящего солнца феями. Вообще они оказались довольно непоседливыми существами. Ни один нормальный разумный не может не улыбнутся, глядя на их проделки. В это время проходящая мимо эльфийка обратилась отдыхающему друиду:
— Отведайте квасу, Князь, матушка только — только с погреба достала!
— Благодарю красавица, весьма кстати! Трое суток питался только соками Древа.
— Ой, а каково это, слияние с Древом?
В таком духе Михалыч беседовал с юной прелестницей довольно долго. Вообще поначалу он не думал о ней как то по особенному, он еще не мог преодолеть своего комплекса, старого деда. Он все еще видел в эльфийках сопливых детей. А тут он заметил большие зеленые глаза, светло-русые волосы, довольно откровенную одежду. И имя, красивое такое имя — Алина. А так как новое молодое тело требовало своего. То что-то внутри него начало подниматься, и не только внутри. Вообще Михалыч всегда был с женщинами робко-деликатен. По молодости стеснялся, а потом ушел в науку. У него было несколько коротких романов без продолжения, в основном с молоденькими аспирантками и младшими научными работницами. Но нечасто, все заканчивалось просьбой сделать диссертацию, должность, квартиру и просто помогать материально на постоянной основе. К концу жизни в женщинах он разуверился окончательно, да и не нужны они уже ему были. А тут глянула ушастая красотка в глаза и заворожила.