— Военная полиция не имеет права меня даже задерживать, — усмехнулся Ылша. — А уж тем более расследовать уголовное дело, возбужденное, как выяснилось, против вольнонаемного флота!
Когда парень решил подать заявление в УКР, он очень подробно проштудировал законодательство гражданское и военное. Воспитанник общественного приюта давно уже понял, что знание законов помогает совершать правонарушения и уходить от ответственности.
— Курсант Мечев, прошу Вас, давайте поговорим спокойно, — попросил СИБовец. Тавров понял на что намекает ушлый парень — на вызов на место происшествия гражданской полиции и провидения расследования гражданским следователем. Что абсолютно нереально: никто не отправит целую следственную бригаду разбираться с мелкой кражей!
— Хорошо, господин лейтенант, давайте поговорим… но не в присутствии этих лиц, — Ылша указал стволом ИМПа на двух мусоров.
— Сержант! Вы свободны! — СИБовец обратился к старшему полицейскому. Тот мельком переглянулся с торговкой и отступил вместе с подчиненным в толпу кадетов.
«А ведь мусора в доле!» — сообразил Ылша. Отлично! Все гораздо лучше, чем он ожидал! Курсант деактивировал «Сокола» и убрал его в карман комбеза:
— Я готов. Лейтенант кивнул и указал рукой в сторону лавки:
— Тогда прошу вас пройти со мной, там мы сможем спокойно поговорить…
— Только ее тоже пригласите, — кивнул Ылша на пытающуюся незаметно прибиться к мусорам продавщицу. — И на заяву хотелось бы посмотреть…
— Гражданка Камаева! Прошу вас так же участвовать в беседе! Сержант! Предоставьте мне заявление Камаевой!
Центровой мусор и торговка заметно задергались. И это не осталось незамеченным СИБовцем:
— Сержант! Я отдал вам прямой приказ! Мусор нехотя передал свой электронный блокнот-фиксатор безопаснику.
СИБовец загнал Камаеву в лавку. Следом за ней вошел и Ылша с лейтенантом.
— Итак, приступим, — сказал Тавров, когда закрыл за собой дверь. — По заявлению гражданки Камаевой, из мещан, содержащей лавку потребительских товаров на станции Новея-46, сегодня утром в лавку вошли двое курсантов (или кадетов) и, набрав товаров на сумму десять рублей, скрылись, не заплатив…
— Все это полная чушь! — перебил лейтенанта Ылша. — «Товаров на десять рублей…» Семь смен женских тельников, ком-ридер и пара комплектов женского нижнего белья, — перечислил парень свои покупки. — И за все это с меня стрясли семь рублей! Вот кстати чек… Да вы посмотрите в кассе! Там наверняка еще осталась моя мелочь — денег на униве не хватило, пришлось наличными добивать. Лейтенант обернулся к Камаевой и посмотрел ей в глаза:
— Все было действительно так? Торговка спала с лица:
— Все совсем не так было…
Тавров «прочитал» в глазах Камаевой, что все было примерно так, как описал курсант.
— Наличные, заплаченные курсантом Мечевым все еще в кассе? — он решил задать контрольный вопрос, не предполагающий двойной трактовки. Либо «да», либо «нет».
— Нет…
«Да», — прочитал лейтенант Тавров. СИБовец посмотрел на чек, который протянул ему курсант: время покупки совпадало.
— Курсант Мечев, вы оправданы.
— Требую провести расследование, — быстро сказал тот.
— По факту?
— Мне пришлось покупать вещи для моей соседки по комнате, так как при получении вещевого довольствия курсантом Скворцовой, той были недополучено многое из обязательного снаряжения, — объяснил Ылша. — Выдачу проводил завхоз-прапоршик, имени, которого я не знаю. Но сегодня, именно в этой лавке мне и курсанту Скворцовой было предложено приобрести именно то снаряжение, которое было недополучено со склада. Гражданка Камаева, сама сказала, что некий «Петрович» опять «мутит» и именно комплекты нательного белья и ком-ридеры пользуются у кадетов наибольшим спросом.
СИБовец смотрел в глаза Мечева во время его рассказа и не нашел даже намека на ложь. Тогда лейтенант заглянул в Камаеву — у той в глазах плескалась паника.
— Расследование будет проведено, — вынес решение лейтенант Тавров. — Силами прикрепленных к станции Новея-46 сотрудников СИБ.
— В связи с оправданием, — снова заговорил Ылша, — прошу взыскать с гражданки Камаевой в мою пользу моральную компенсацию и штраф за клевету в размере ста рублей.
— А не слишком? — спросил Тавров курсанта.
— В самый раз, — ответил курсант, растянув губы в жесткой усмешке. — Она ж указала в заяве сумму в десять рублей. Обычная компенсация по законам Империи: десятикратно за ложь и клевету.