Её привлёк шум на улице. Через открытое окно она увидела, как из остановившегося возле дома автомобиля вышли двое мужчин, выправка которых говорила о принадлежности к воинскому сословию. Они направились к её дому, и она вернулась в кухню. Раздался звонок, Рахель открыла входную дверь – на пороге стояли эти двое молодых парней. Лица их были напряжены, и Рахель поняла всё уже тогда, когда один из них с трудом произнёс её имя и сообщил о гибели мужа при исполнении важного правительственного задания.
Ави похоронили на военном кладбище на горе Герцля. Было много речей о его героизме и любви к родине и жене. Раввин нараспев прочёл молитву, и все подходили к ней со словами утешения и поддержки, а Рахель молча кивала им в ответ. Потом все разошлись, у могилы рядом с ней остались его почерневшие от горя родители и её плачущая мать. Слёз не было, только глубокая жалость к его матери и отцу и её пятилетней дочери Тамар, которой предстояло узнать и почувствовать отсутствие отца.
О смерти Ави Яков узнал от приятеля, с которым работал. Теперь после разговора с мужем Рахель происшедшее во время операции не казалось ему случайным. Какая-то мистическая сила вела его к цели, достижения которой он страстно желал, осознавая при этом её несбыточность. Он отгонял от себя эту мысль, но она настойчиво вновь и вновь возвращалась к нему. Яков не верил в Б-га, стараясь найти рациональное объяснение известных фрагментов еврейской истории, но события последних дней касались прямо или косвенно именно его самого, и он не мог отвергнуть полностью очевидного вмешательства Всевышнего. Он вышел на улицу и позвонил ей из телефона-автомата.
– Рахель, это Яков, – сказал он. – Только сейчас узнал о его гибели. Прими мои искренние соболезнования.
– Спасибо, Яша.
– Если нужна моя помощь, я приду.
– Мне помогает мама и подруги, так что пока я справляюсь… Сейчас у меня траур. Нам придётся выждать какое-то время, потом я тебя найду.
Яков шёл по Иерусалиму, и горечь утраты омрачала переполнявшую его сердце любовь. Она ширилась, охватывала улицу, проходящих мимо людей и город, где рядом с ним жили и погибали такие, как Ави, герои. Каждой клеткой своего молодого тела он хотел быть своим в этой стране, где он встретил, познал и полюбил женщину, его Рахель.
__________________________________________________________________________________________
Часть II
Глава 4
1
Яков свернул направо и заехал на стоянку у входа на военное кладбище.
Там по улице катили автобусы и автомобили, шли по своим делам люди, а здесь, на Горе Герцля, за высокой, облицованной белыми плитами оградой было тихо. Над каменистыми склонами, над тысячами павших висела звенящая тишина.
Вчера он договорился с приятелем о встрече. Яков не знал, где похоронили Ави, и просил подождать его у ворот. Он припарковал машину, и, увидев Юваля, направился к нему. Парни поздоровались и вошли на территорию кладбища.
– Вот, надень, – приятель протянул ему чёрную кипу, – и давай поторопимся. Скоро начнётся кидуш9. Рахель с матерью уже там. Они прошли минут пять назад.
– Спасибо, дружище. Я здесь впервые, наверняка бы заблудился.
Они двинулись вместе по асфальтированной дороге, потом поднялись по лестнице и Яков увидел справа и слева множество расположенных ровными рядами одинаковых могил, покрытых сверху ровными травяными настилами и обложенных по сторонам блоками светлого пористого камня. Наклонные плиты у изголовий были испещрены надписями золотистого цвета, поблескивающими в лучах проникающего сквозь ветви деревьев солнечного света. Яков увидел впереди группу людей и взглянул на Юваля. Тот утвердительно кивнул.
– Да это там. Месяц назад здесь было много народу. Сегодня пришли самые близкие родственники, друзья и его сослуживцы.
Они подошли и остановились сзади, стараясь не привлекать внимание. Рахель увидела Якова, и горькая улыбка пробежала по её лицу. Её мать Шушана, которую он запомнил с брит-милы Давида, заметила их и её пристальный взгляд остановился на нём. Он поклонился ей и стал рассматривать людей, стоящих у могилы, на гранитной плите которой были выгравированы имя и даты рождения и смерти. Мужчины по другую сторону могилы были в гражданской одежде, но выправка и мужественные лица не оставляли сомнения в их принадлежности к особой касте людей.
Военный раввин в кепке и мундире цвета хаки с окладистой чёрной чуть тронутой сединой бородой затянул молитву. Яков услышал, как женщина, мать погибшего, зарыдала в голос, повиснув на руках мужа, поседевшего от горя мужчины средних лет. Раввин закончил, и собравшиеся невпопад произнесли вслед за ним «амэн». Потом на могилу стали класть камни. Яков нашёл возле себя камешек и тоже положил его на плиту.