В своих последних книгах Владимир Алексеевич Солоухин выставил на показ нам людей, которые разрушали и старались уничтожить Россию, начиная с 1917 года. Вскрыть с такой же полнотой и глубиной систему ее успешного разорения и превращения в сырьевой придаток США и Израиля, их мирового правительства, Солоухин не успел. Учась у него, мы должны это сделать сами. И не только видеть и понять, но и противостоять.
Не познавшие открытую нам Солоухиным тайну времени так и останутся ленивыми и нелюбопытными рабами. А узнавшие о ней, приобретут хотя бы личную духовную свободу.
А я, собственно, профессиональным писателем себя и не считаю. Хотя у меня вышло более сорока книг. Но это всего лишь одно из дел, которыми я занимался в моей теперь уже долгой жизни.
Сначала я окончил школу-студию Ю. А. Завадского и стал актером. До двадцати лет сыграл главные роли в трех художественных фильмах («Сибиряки», «Зоя», «В дальнем плавании»). Тогда кинофильмы выходили редко и такое можно считать грандиозным успехом. Работал в театре им. Моссовета, а потом у Наталии Сац, которую очень невзлюбил. В один прекрасный день бросил театр, собрал рюкзак и ушел в горы, сделался на 25 лет тренером по альпинизму и горным лыжам. Мне опротивела зависимость актера, в горах человек свободен. В театр я никогда больше не возвращался, даже с тех пор не хожу на театральные спектакли. Получил в МГПИ высшее физкультурное образование, стал мастером спорта по альпинизму и учился дальше. Окончил в том же институте географический факультет, защитил кандидатскую по птицам Тянь-Шаня и сделался единственным специалистом в Союзе по авифауне высокогорий. Конечно, и до меня орнитологи проводили исследования на ледниках, но они поднимались туда на часок-другой, а я там жил. И зимой и летом. Позже я работал старшим научным сотрудником в Зоологическом музее МГУ.
В юности, как и все, писал стихи. Ни одно из моих стихотворений не было опубликовано. Зато некоторые из них знали наизусть альпинисты. Однажды я поднялся вдвоем с Сашей Степановой на пик Маяковского, что в Заилийском Алатау, и нашел на вершине в туре четыре записки с моим стихотворением «Пик Маяковского». Поскольку оно никогда не печаталось, я его, пожалуй, приведу здесь. Уж не обессудьте.
Я знал Вас как любимого поэта
По выступлениям, статьям, заметкам,
По Вашим многочисленным портретам,
Карикатурам ГОСТа, злым и метким.
Я знал Вас как знакомую мне площадь,
Как станцию московского метро,
Где в блеске стали днем я ночью
От Вашего бессмертия светло.
А вот таким я вижу Вас впервые.
Как в жизни – недоступный и простой.
Могучи Ваши плечи снеговые
И в облака ушли Вы головой.
Как Вы похожи на себя махиной этой,
Громадиной из камня, фирна, льда!
Четыре тыщи двести метров,
Владим Владимыч, Ваша высота.
И разговор Ваш тоже мне знаком.
Встревожив тишину тяньшанских далей,
Вы говорите камнепадов языком,
Как некогда с эстрады грохотали.
С трудом карабкаясь по скалам, ледникам,
Мы будто бы по глыбам Ваших рифм шагали,
И с каждым шагом открывались нам
Все новые, невиданные дали.
Вот это памятник! С особой, звонкой мощью