"А я, — кратко пробормотал, нахмурив брови, четвёртый цыган, Игорь, — я отправлюсь ещё сегодня в Сибирь!"
Михаил Николаевич был пятым. Он напомнил, что как молочный брат Ольги будет иметь свободный доступ во владения семьи Кивостиковых, и что, оказавшись там, надеется получить ключ к загадке.
Два дня спустя, облачившись в любопытные одеяния, соответствующие выбранным ими маскировкам, отправились первые три цыгана, в то время как Игорь получал из рук самого Вяземского тяжёлые меховые одежды, утеплённые сапоги, также меховые шапки, перчатки, муфты, одеяла и прочее, а Михаил совершенно естественно направлялся в Санкт-Петербург, неся подарки в виде сладостей и фруктовых пирогов для детей дома Кивостиковых, которые очень любили его за забавные игры и истории, которые он умел рассказывать.
Сергей Соколов благословил их в час отъезда, возложив руки на их головы и целуя их в плечо в знак уважения и смирения, на что пятеро мужчин ответили ему тем же, растроганно.
После отъезда, когда необычные защитники его Принцессы скрылись за горизонтом, Князь-философ спустился в фруктовый сад и, пока его ученики работали на земле, достал из-под бешмета свою флейту и начал играть, сидя на стволе дерева, замечая, как птички порхали поблизости, привлеченные неземной мелодией, ведь пришла весна, и жизнь пробуждалась в каждом уголке его владений.
IV
Первым вернулся Михаил Николаевич после шести долгих месяцев отсутствия. Огорченный, с израненным сердцем от печальной действительности, с которой он столкнулся во время расследования, он выглядел глубоко опечаленным. Принятый в тот же вечер возвращения в скит, он со слезами рассказал следующее внимательно слушающему Сергею:
— Батюшка, к сожалению, я не преуспел в миссии, которая привела меня к семье Кивостиковых: я не смог раскрыть тайну исчезновения нашей любимой барыни. Но я обнаружил с абсолютной уверенностью, что её враги, единственные виновники её несчастья — поскольку несчастье действительно случилось — были, во-первых, граф Алексей Камерович, который желал сделать её своей любовницей, в чем получил отказ, а также хотел завладеть её состоянием, чтобы поправить своё, так как он разорен. Во-вторых, её мачеха, графиня Ингрид Корсунская, которая ненавидит её за то, что она стала главной наследницей графа Кивостикова, а также из-за страсти, которую она вызвала у графа Алексея, в ущерб ей самой, поскольку Алексей и Ингрид были и остаются любовниками. В-третьих, некоторые дамы, завидовавшие её красоте и силе обольщения, которые постоянно интриговали против неё перед Императрицей, обиженные тем влиянием, которого наша Принцесса достигала в Императорском Дворце. Уверяю вас, батюшка, что наша Императрица действовала под влиянием тех…
И что Григорий Орлов не вмешивался в это дело. Очевидно, что ни Алексей, ни Ингрид, ни князь Орлов, и никто другой, кроме нашей матушки Екатерины, не знает местонахождения нашей любимой Ольги. И повсюду утверждают, что не было никакого заговора, что наша барыня Ольга Надя никогда не предавала родину, и что версия о заговоре была выдумкой Алексея, чтобы скрыть обиду Императрицы, которая разгневалась из-за подозрений в любовной связи между нашей матушкой Ольгой и Григорием Ивановичем Орловым.
— И где ты слышал такие разговоры?…
— Да, барин, я подслушал их в самом Дворце Кивостиковых, когда семья собиралась на обеды и ужины, поскольку теперь они все богаты, так как состояние нашей Ольги перешло в их руки. Дети тоже многое мне рассказали, ведь они уже выросли и способны понимать и рассуждать о происходящем. Все желали Принцессе зла и обвиняли её. И также я узнал много другого, когда двое любовников спорили, потому что я шпионил за ними и подслушивал у дверей и окон. Слуги помогали мне и повторяли всё, что знали, поскольку им известно всё, что происходит. Они единственные, кто любит и жалеет Ольгу Надю, которую знали маленькой и носили на руках.
Сергей поблагодарил Михаила с добротой, без каких-либо комментариев, и хотел вознаградить его за преданность. Но честный мужик отказался от предложения, заявив, что всё, что он пытался сделать, он делал добровольно, и даже если бы добился успеха, не желал бы награды.