Сергей направился к нему навстречу, как только увидел его переступающим через порог, с сердцем, трепещущим от надежды. Растроганный, он протянул ему руку, которую тот поцеловал, почтительно склонившись; обнял его с отеческой теплотой, затем поцеловал его в оба плеча, одновременно отмечая ужасные повреждения, которые суровый сибирский климат нанёс его некогда красивому и полному сил телу:"
— Бедный друг! В каком состоянии возвращается! И всё это сделал ради меня! Благослови тебя Бог, Игорь!
— О, барин! — воскликнул он, проявляя сильное душевное волнение и искреннюю радость. — О, барин! Батюшка наш родной! Я нашёл её! Ах, я нашёл её! Остальное не важно! Наша дорогая барыня, наша Княгиня! Даже не важно, что я умру. Только привезти её я не смог. Вам нужно немедленно отправиться со мной, чтобы забрать её. Иначе…
Как всегда, Князь-философ подавил глубокое волнение, охватившее его любящую душу. Он поддержал бедного Игоря, чьи ноги подкашивались. Помог ему подняться на второй этаж и проводил в свою келью, где было тепло, говоря:
— Сдержись… Ничего не рассказывай при остальных. Позже, позже поговорим. Сначала нужно помочь тебе.
Он позвал помощников, раздел его, растёр тело массажем, дал необходимые лекарства, нанёс целебные бальзамы на раны, приложил компрессы для улучшения кровообращения, принёс питательный бульон и укрепляющее вино, и уложил спать на импровизированной постели у камина. Почувствовав облегчение, Игорь уснул через некоторое время, выпив ещё чашку горячего чая, и проспал два часа. Но его беспокойный сон, прерываемый стонами, показал Князю, какие страдания он перенёс, что заставило его удвоить заботу о простом сердце, которое ради служения ему не считалось ни с какими жертвами.
Через два часа цыган проснулся. Быстро придя в себя, он приподнялся на подушках и тихо повторил, видя, что Вяземский склонился к нему, и что никого больше рядом не было:
— Господин, я нашёл её! Она в Сибири… среди ссыльных…
Заметно побледнев, Сергей прошептал Игорю, обратив мысли к Небу в благодарственной молитве за счастливую весть:
— Расскажи мне всё сейчас.
И Игорь просто объяснил:
— Вам нужно отправляться немедленно, чтобы спасти её, барин, потому что она не сможет долго выдержать мучения, которые её терзают. Жестокая судьба безжалостно осудила её. Она могла бы приехать со мной, я бы привёз её под надёжной охраной и со всем уважением. Это было бы лучше всего. Но она отказалась, сказав, что не может предстать перед вами в том жалком состоянии, до которого дошла. Узнав меня, она разрыдалась и не переставала плакать весь тот день и следующую ночь. Она не в заключении, а просто в ссылке, в изгнании, забытая властями. Она переживает ужасные приступы отчаяния, словно одержимая демонами! Я присматривал за ней, как мог, с момента, как нашёл её, до моего возвращения. Часто её арестовывают власти и избивают в тюрьмах из-за безумств, которые она совершает во время приступов безумия. Никто там не знает, что она благородная дама. В её документах она значится как цыганка-танцовщица, сосланная за бродяжничество и воровство. Там трудно достать алкоголь. Но если ей удаётся, она напивается. Вы не узнаете её, батюшка, так она изменилась! Наша несчастная Княгиня рассказала мне, что ложные друзья оклеветали её перед Царицей, обвинив в преступлениях, которых она не совершала. Что её подвергали допросам и пыткам, чтобы она призналась, какие государственные тайны выдала иностранным дипломатам, и кто были её любовники, поскольку Екатерина подозревала её в тайной связи с одним из своих фаворитов… и испытывала чрезмерную ревность не только к ним, но и к другим друзьям, жившим её милостями. Однако, поскольку она ничего не признала, так как не знала никаких государственных тайн и не имела любовников, её отправили из тюрьмы в Сибирь с группой ссыльных. Ей пришлось идти вместе с ворами и убийцами, пьяницами и мошенниками, дезертирами и проститутками, безумцами и революционерами… многие из которых приставали к ней, желая овладеть её прелестями, настаивая, чтобы она пила и развлекалась с ними, не подозревая, что она аристократка. Оказавшись в Сибири, получив свободу, чтобы не умереть от голода и холода, ей пришлось браться за самую низкую работу, служить в тюрьмах, в жалких ночлежках и так далее.