— Нет, господин граф, подождем хотя бы, пока снег прекратится. Вчерашнее напряжение было большим. И повторение сегодня того же может быть неблагоприятным для вашего здоровья.
— Но мне сегодня так хорошо… Я спал всю ночь, совершенно ничего не почувствовал… — возразил он, словно оправдываясь, неосознанно подчиняясь очаровательной сиделке, на которую по-прежнему не обращал внимания.
— Позавтракаете пораньше, сударь, и отправитесь потом.
— Знаешь, Мелания?… — произнес он с такой интимностью и нежностью в голосе, что удивил девушку, непривычную к такому обращению. — Меня так впечатлила нищета, в которой живет тот нищий Тит, что я немного размышлял о Боге во время обратной поездки вчера… и вечером горячо молился, прося милости для него, как когда-то учила меня мать молиться за несчастных. И самое удивительное, что он считает себя счастливым! Как может быть счастлив человек, который слеп, полностью парализован, нищ?! Этого я не понимаю…
— Бог наделил его своими добродетелями, граф Дмитрий!.. И его страдания были смягчены дарами Веры и Надежды, которые привлекли Смирение и Терпение, в то время как Милосердие других помогло в его нуждах, ради любви к Богу. Когда мы страдаем, поддерживаемые доброй волей Смирения, наши боли становятся менее острыми.
— Но он утверждает, что у него есть всё, Мелания, когда у него нет ничего, совсем ничего, и что ему ничего не нужно. Восемьдесят рублей, которые я ему дал, он разделил, чтобы помочь нуждающимся друзьям. Мне даже стало стыдно, что я дал так мало, я, владелец этих огромных земель. Однако он нищий, несчастный, которого милосердие добрых сердец спасает от голодной смерти, холода и нечистот…
— Значит, Тит Жерков действительно богат нетленными сокровищами, поскольку обладает любовью к ближнему, помимо той веры, которая движет горами, о которой говорит Евангелие, а также дарами отречения, бескорыстия и смирения. Я, кстати, заметила, барин, что люди с чистой совестью всегда счастливы. Всё это признаки чистой совести Тита Жеркова.
Он не ответил, лишь задумчиво курил трубку. После завтрака он отправился в путь, как всегда в сопровождении слуги Николая. Кучер посоветовал взять сани, запряженные парой лошадей, из-за уклона местности, по которой им предстояло подниматься, и Дмитрий безразлично согласился.
Жилище Ильи Петрова представляло собой красную деревянную избу в центре просторного двора, где в беспорядке громоздились тысячи старых, непригодных вещей вперемешку с собаками, курами, двумя белыми лохматыми козами, у каждой из которых было по два уже подросших козленка, готовых к забою. Их вымя, полное жизни и набухшее молоком, указывало на их важнейшую роль в жизни хозяев: помогать им выживать в тяжелые времена, давая молоко в изобилии — драгоценную пищу, которую им не приходилось покупать. Был там также рыжеватый козел, высокий и горделивый, естественный вожак этого небольшого зоологического семейства. Когда сани пересекли широкие ворота, которые открыл мальчишка по приказу хозяйки дома, козы, рыжий козел и подросшие козлята с удивлением уставились на толпу незнакомцев, нарушивших привычный уклад жизни. Издав одновременно весьма выразительное блеяние, они подняли свои любопытные головы, встряхивая четырьмя свисающими серьгами, по две над каждой челюстью, и продолжали с интересом разглядывать пришельцев, словно представляясь:
— Добро пожаловать, господа! Видите, мы часть этой семьи! У нас есть свое предназначение, определенные обязанности: мы кормим эту семью молоком, из которого они делают творог и питательные каши, которые даже продают другим за несколько копеек. По правде говоря, мы настоящие хозяева этой избы, принадлежащей бедным людям. Наших детенышей продают другим хозяевам, чтобы были рубли на чай, бобы, муку, сало… или же семья сама забивает их, когда захочет отведать мяса, жаренного на масле. А еще мы даем шерсть на зиму. Словом, мы опора этого дома. Входите…
Изба, как видно, не была зажиточной, даже средней достатком не была. Однако она была далека от удручающей нищеты лачуги бедного Жеркова. Женщина лет шестидесяти, хотя пороки или невзгоды трудовой жизни делали ее старше, приветливо встретила их, признав в них людей благородных, и очень удивилась, увидев одного из посетителей на руках у двух других, словно ребенка. Она была пьяна и разила водкой, вызывая тошноту у Дмитрия.