– Откуда же Сталин мог знать про иноплеменных мясников, если вторая часть «Заката Европы» не была переведена на русский язык, а Чудотворцев в шпенглеровском сборнике этим термином не пользуется?
– Сталин мог узнать это выражение из доноса, написанного идеологическим цербером Михаилом Варлихом.
– Так вы признаете, что само по себе это выражение исходит от Верина, а не от Чудотворцева?
– Повторяю, Чудотворцев через шпенглеровский сборник внедрил его в культурное сознание национал-болыпевистской интеллигенции, что не могло не привести в панику иноплеменных мясников. Сталин изолировал Чудотворцева, чтобы сохранить его от них, принимая во внимание и некоторые слабости Чудотворцева, его чувствительность к исторической конъюнктуре: они могли переманить его на свою сторону В конце концов, какое имело значение, печатались ли труды Чудотворцева в свое время, когда они были написаны и внимательнейшим образом прочитаны теми, для кого они предназначались. Вот теперь все печатается, а печатать нечего.
– А можно узнать, какая, no-вашему, разница между национал-большевизмом и национал-социализмом? – спросил я.
– Извольте. Маленькая разница, но существенная. Знаете французский анекдот? (Ярлов отхлебнул французского коньяку.) На публичной лекции лектор говорит: в сущности, между мужчиной и женщиной маленькая разница. А из зала доносится возглас: «Да здравствует маленькая разница!» (Ярлов добродушно посмотрел на меня, ожидая, не последует ли с моей стороны взрыв смеха, потом сам натужно хихикнул и предложил тост за маленькую разницу. Я нехотя чокнулся с ним. Мадам Литли пригубила или сделала вид, что пригубила свой коньяк. Ярлов опять развалился в кресле.) Так вот, разница между национал-большевизмом и национал-социализмом в том, что национал-социализм проиграл мировую войну, а мы выиграли.
– Вы выиграли, Всеволод Викентьевич? – съязвил я.
– Выиграли мы с вами, Иннокентий Федорович, – парировал он.
– Увольте, я беспартийный.
– Сами знаете, что так не бывает. Вы числитесь у нас в запасе. Прямо скажем, вся ваша литературная деятельность рассчитана на нашу победу.
– А вы не ошибаетесь?
– Ошибиться в этом вопросе можете только вы. Неужели вы думаете потрафить демократам вашим «Русским Фаустом»? Сами посудите, кто издаст вашу биографию Чудотворцева, кроме нас?
– А разве вы издательской деятельностью тоже занимаетесь? Вы же вроде руководитель театра…
– Прежде всего я руководитель ПРАКСа. ПРАКС же занимается всем. Высший принцип ПРАКСа – правда в отличие от отвлеченной научной истины. Само название газеты «Правда» – парадигма нашей идеологии, если хотите, историческая пророческая притча о ПРАКСе. Знаете, откуда это название? Уверен, что не знаете. Большевики перекупили у одного православного батюшки разрешение на издание духовно-нравственной газеты «Правда» и сохранили название до сих пор. Видите, какой великолепный синтез: самодержавие, православие, партийность, то бишь народность. В этом весь ПРАКС.
– Но, насколько мне известно, ПРАКС против монархии…
– Допустим (Ярлов развязно положил ногу на ногу и залихватски хлопнул себя по колену). Но истинное самодержавие с монархией несовместимо. Монархия слишком отравлена западными представлениями об общечеловеческой законности, она же конституционная. Даже абсолютизм чреват конституцией. Настоящее доподлинное самодержавие установили в России только большевики, Сталин, если хотите знать. Последователи Сталина до сих пор стыдливо замалчивают его сотрудничество с царской охранкой. Конечно, такое сотрудничество было, и мы усматриваем в этом историческое величие Сталина. Сотрудники царской охранки под водительством Сталина взяли верх над иноплеменными мясниками, агентами немецкого генштаба и в конце концов уничтожили их. Такова подлинная историческая проблематика двадцатых годов.
– Но позвольте, эти якобы сотрудники царской охранки для начала убили царя, царицу, наследника, уничтожили в России царский дом…
– Да, так оно и было. Небезболезненная операция, согласен с вами, но совершенно неизбежная, необходимая. Кстати, вы обратили внимание: цареубийство особенно усердно и не без выгоды для себя оплакивают однофамильцы, если не родственники тех, кто в цареубийстве участвовал.
– Тоже сотрудники охранки, пусть уже не царской, правда, но все-таки?
– Нет, скорее пособники иноплеменных мясников. (Мосье Жерло интимно подмигнул мне.) На Руси средоточием лучших интеллектуальных сил всегда была тайная полиция. Малюта Скуратов, Бенкендорф, Берия, Андропов – эти имена говорят сами за себя. Так вот, именно тайная полиция уже в восемнадцатом веке пришла к выводу, что главным препятствием для византийского или, если вам больше нравится, для евразийского самодержавия стала в России наследственная вестернизированная монархия, вся эта немчура на русском троне. Убийство Павла было первым предупреждением. Тоже мне гроссмейстер Мальтийского ордена без роду и племени, отродье блудливой немки и чуть ли не того жидовствующего алхимика графа Сен-Жермена (был такой слушок). Рыцарь печального образа, перемигивающийся с корсиканским чудовищем, насылающим своих пчел на русского медведя. Предостережению не вняли. Пришлось убить Александра второго, царя-освободителя, как только тот подмахнул конституцию. И наконец, Николай второй со всеми своими либеральными манифестами, распутинщиной и всей содомией Серебряного века. Но зачем я повторяю то, что вы внимательнее моего читали у Чудотворцева в его «Оправдании зла»?