Женщина отвергла его. Один, втайне, Уолдо Лайдекер отмечал бессилие смерти. Запах горьких трав смешивался с тонким запахом грибов. Суп был приправлен рутой…
В тот вечер привычка вела Уолдо Лайдекера за руку мимо окон, освещенных ее предательством…
Спокойный и бесстрастный, Уолдо Лайдекер стоял, нажимая своим указующим перстом на звонок ее двери…»
Когда он умер, доктор разжал его пальцы, сжимавшие руку Лоры.
— Бедный, бедный Уолдо, — сказала она.
— Он дважды пытался убить вас, — напомнил я ей.
— Он так отчаянно хотел верить, что я люблю его.
Я посмотрел ей в глаза. Она искренне переживала смерть старого друга. Злоба умерла вместе с ним, и Лора вспоминала, каким добрым он был при жизни. Именно великодушие, а не зло, говорил Уолдо, расцветает, подобно зеленому лавру.
Теперь он мертв. Пусть он сам скажет свое последнее слово. Среди бумаг на его рабочем столе я обнаружил незавершенную вещь, это последнее послание, которое он написал, когда пластинки лежали на проигрывателе, вино охлаждалось на льду, а Роберто готовил грибное блюдо.
Он написал следующее:
«Потом, как последнее противоречие, остается правда, состоящая в том, что она сотворила из него такого полноценного мужчину, каким его только можно было сделать из этой упрямой глины. И когда возникает угроза этому хрупкому мужскому существу, когда ее собственная женская натура требует от него больше, чем он в состоянии ей дать, он в злобе стремится разрушить ее. Но она сотворена из ребра Адама, она, как легенда, несокрушима, и ни один мужчина никогда не сможет достаточно метко направить свою злобу на ее разрушение».