Сын… я, насмотревшись на нищету моей семьи, где детей больше, чем денег на них, предпочла бы не рожать, вообще. Ну, или хотя бы сделать это лет через десять-пятнадцать. Хотя, если это будет ребёнок от Императора, то вряд ли мы будем жить в нищете.
Здесь же меня ждёт лишь смерть. Не стоит строить иллюзий.
— Хочу увидеть, — говорю тихо, почти шёпотом, потому что горло все ещё болит. — Как те твари, лишь претворяющиеся людьми, умрут.
— Хорошо, дитя. Встань и иди к свету. Ты увидишь.
Лязгнула цепь, падая на пол и освобождая мою шею от удушающего плена.
Я встала.
Сделала шаг. Другой. Третий.
Открылась дверь подпола, освещая мне путь.
Ступеньки вывели меня в ту самую кухоньку, где готовила еду старая ведьма.
Стол был накрыт. Две тарелки на которых остывало пюре с котлетами. Трёхлитровая банка с солёными огурцами, запотевшая бутылка водки и пустой гранёный стакан рядом с ней. А еще графин с компотом. Вишнёвым. Моим любимым.
Я не удержалась — схватила тарелку и стала жадно есть.
— Правильно, дитя, — Похвалил меня бесплотный голос Алой Богини. — Местью сыт не будешь. А силы тебе потребуются. Что ты хочешь для тех, кто мучил тебя?
— Чтобы они горели заживо. Долго. Чтобы видели, как пламя медленно пожирает их тела, но не могли шевельнуть даже пальцем, не могли даже закричать от боли. Чтобы всё чувствовали и понимали. Око за око. Жизнь за жизнь. Одной мерой отмеряно будет. Что сделано, то и вернётся.
— Старуха не убивала, — мягко возразила Богиня. — Пока, не убивала.
— Она знала, — мой ответ был холоден. — Помогала. Придумала, как заманить меня сюда, понимая, что он сделает со мной. Покрывала убийцу. А, значит, виновна не меньше своего сына, если не больше.
— Запомни этот выбор, маленькая душа. Не смей жалеть своих врагов в моём мире. Твой долг будет заключаться не только в том, чтобы достойно воспитать наследника Императора, но и защитить его, пока он будет беззащитен. Смотри.
Зверь зашёл в дом первым. И замер столбом коридоре.
— Вовик, ты чего? — ласково прощебетала бабка, огибая застывшего истуканом мужчину, после чего сама превратилась в изваяние.
— Можешь продолжить свою скромную трапезу. Нет нужды торопиться. Время у нас еще есть. Сейчас в моём мире лишь полдень, а время для моего божественного подарка Императору придёт лишь с закатом.
Несколько дней впроголодь дали о себе знать. А тут еще и компот одуряюще пахнущий вишней. Местью, действительно, сыт не будешь.
Еда закончилась очень быстро — минут через десять. По моему телу, впервые долгое время, разлилось тепло. И я нашла в себе силы взглянуть на моих беззащитных мучителей.
Старуха… ей, наверное, под семьдесят. На голове белый ситцевый платочек. Старый байковый халат в крупный цветочек укрывает тщедушное тельце.
Мужчина… ему лет тридцать. Не слишком высокий. Коренастый. Массивные кулаки забиты множеством татуировок грязно-синего цвета. Под растянутой камуфляжной майкой бугрились мышцы. Лишь отсутствие левой ступни и то, что он опирался на костыль, отличало его от мужчин, которых я видела каждый день, когда шла в школу, в магазин или на рынок.
Люди, как люди. И нет в них ничего интересного. Если не знаешь о том, что скрывается за личиной этой обыкновенности.
Наверное, это самое опасное в монстрах. То, что их редко можно узнать с первого взгляда.
— Ты хочешь смотреть? — спросила Богиня, и в ее голосе мне послышался интерес.
— Я должна убедиться, что они в полной мере получили своё наказание и более не причинят никому вреда.
Монстры горели долго, корчась и беззвучно крича. И это было жуткое зрелище. Но разве заслуживали они иного?
В память о тех убитых девочках. Было ли их всего три или существовали другие жертвы? Надеюсь, что нет.
За то, что они делали со мной.
Ради тех, кого они только собирались замучить.
Я молчала. Смысла объяснять, что это заслуженная ими кара, не было. Зачем разбрасываться словами, если смерть, всё равно сотрёт им память?
В это время я думала.
О том, что, видя смерть, ничего не чувствую.
О том, что, наверное, могла бы попросить у Алой Богини чего-то другого. Например, счастья для моей семьи. Но что для них счастье?