Отец пьёт потому, что ему нравится пить. И он счастлив.
Маме нравится изображать одновременно спасателя и жертву. Ей нравится, что её жалеют те, кто видит синяки. И, одновременно с этим, восхищаются тем, как превозмогая все невзгоды эта героическая женщина растит пятерых детей. Она, тоже, счастлива. И моё исчезновение, как не печально это звучит, это счастье лишь укрепит. Её станут сильнее жалеть. И сильнее восищаться, что несмотря на инвалидность двух детей, алкоголизм мужа и пропажу дочери, эта женщина продолжает жить.
Егор и Лена из-за своих особенностей не в состоянии понять, что несчастны. Жестоко давать им разум, когда безумен весь наш мир.
Ваня слишком мал. Он является самым любимым из детей. Здоровый и симпатичный. Настоящая гордость мамы и папы. Его не будут сильно обижать. Наследник. Единственный стоящий ребенок. Отец уже сейчас строго смотрит, за тем чтобы Катя боялась ему навредить. Ей и остальным, не разрешают трогать его или, даже, кричать. Даже, если он кусается или дерётся.
Катя так меня ненавидит, что ей для счастья хватит и одного моего исчезновения. Для того, чтобы ненавидеть и винить кого-то во всех своих бедах, этот кто-то не обязан быть рядом.
— Время пришло, — произнесла Алая Богиня, и синее пламя от мёртвых тел миллиардом искр рассыпалось по полу и стенам. И лишь это впервые за всё то время вызвало легкое беспокойство.
— Пожар может перекинуться на другие дома.
— Нет, маленькая душа. Сгорит лишь это место. Огонь очистит его от того, что делали те люди. Закрой глаза. Когда ты откроешь их, то проснёшься в уже в своих новых покоях и не будешь помнить ночь, проведенную с Императором. Это тебе ни к чему. Молчи. Слушай. Учись жить в новом для тебя мире. И помни, пока ты лишь притворяешься наложницей, а в душе остаёшься свободной, пока помнишь, что обещала, можешь не бояться яда или кинжала. И не беспокойся, твой сын будет не таким, как другие дети Золотого Города. Их слишком много, чтобы благословение коснулось каждого. Этих детей убивает скверна, окутавшая мой храм, который нынешние императоры считают своим дворцом. И от этого она делается лишь сильнее. Но защитить одного ребёнка мы сможем. Не бойся. И учи его хорошо.
— Чему?
— Ценить жизнь. Любить. Оберегато то, что ему дорого.
Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза…
А когда открыла их, то увидела солнце иного мира, заглядывающего в странную комнату сквозь светло-голубые занавеси, расшитые золотыми драконами.
Глава 4
Сначала я обратила внимание на убранство комнаты. Светлые стены. Каменные плиты пола, прикрытые сплетенные из чего-то подозрительно напоминающего солому. Стены украшали картины, на которых были вышиты распускающиеся цветы, порхающие бабочки и цветущие деревья. Настенные полочки захламлены бесчисленными безделушками в виде фигурок, шкатулочек и вазочек всех возможных форм и расцветок.
Вспомнилась Элька, которая по такой ерунде с ума сходила. Она обожала милые изящные вещица, тогда как я была к ним абсолютно равнодушна.
Наверное, странно думать о такой ерунде в подобной ситуации. Но мысли не желали задерживаться на чём-то плохом. Потому что вокруг витает аромат жасминового чая и мандаринов.
Меня ждала новая жизнь. Вряд ли легкая. Всё-таки пару исторических сериалов про гаремы я посмотрела. Но если не рваться к власти, а сидеть тихо, есть вполне неплохо устроиться. Жить есть где. Голодом морить не станут. А чем заняться — найду. У меня тут целый принц на попечении будет.
Я наблюдала сквозь полуоткрытые веки за суетой нескольких молодых девушек, одетых в светло-серые широкополые ципао. Интересно, это хлопок или лён? А вот вышивка нитью чуть более темного оттенка показалась мне занятной. Завитки, листочки, цветочки. И у каждой — свой неповторимый рисунок.
В волосах у них деревянные шпильки и молочного цвета атласные ленты. Уши украшают по три красные сережки-бусинки. Необычно, но красиво.
Внешность девушек, показалась мне странно чуждой. Я никогда не видела ничего подобного. Тонкие вытянутые лица. Белая, словно фарфоровая кожа. Большие раскосые тёмные глаза. Рельефные скулы. Очень тонкие бледные губы.
Высокие и стройные, они напоминали мне сказочных созданий. В их доброте заставляли усомниться брезгливо поджатые губы и недовольные нотки, то и дело проскальзывающие в голоса.
Моего пробуждение они не заметили. Я же решила в точности исполнять приказ Алой Богини — молчать и слушать. Как оказалось, не зря. Любые крупицы информации могут сыграть в мою пользу.